Иштван Барна

"Если бы Гендель вел дневник..."

© Barna Istvan. Georg Friedrich Handel eletenek kronikaja. Zenemukaido, Budapest, 1972.
© "Корвина", Будапешт, 1987. Перевод с венгерского Виктора Тогобицкого

Конец оперы; первые оратории (1732-1741)
Второй крах (1741)
Гендель в Дублине. "Мессия" (1741-1742)

Конец оперы; первые оратории
(1732-1741)

        В то время как театр Генделя открывает свои двери постановкой оперы Леонардо Лео "Катон", в соседнем "новом театре" с успехом проходит премьера оперы "Британия" с музыкой Лэмпа. Затем "английская опера" разделяется: Лэмп остается при "новом театре" "Haymarket", а Арн уходит в театр "Lincoln's Inn Fields", где оперные спектакли проводятся регулярно всю зиму. Гендель пока может ответить на это лишь возобновлением "Александра". Но опера выдерживает всего шесть представлений, в ноябре и декабре. У конкурирующего "Lincoln's Inn Fields", однако, дела обстоят еще хуже: Дж. К. Смит - 20-летний ученик Генделя, сын бывшего его друга, - пишет оперу "Тераминта" на либретто Кэри, которая выдерживает всего три представления. (Позже Смит стал личным секретарем, доверенным лицом и переписчиком Генделя.)
        В конце года выходят обозначенные как "Опус I" сонаты Генделя для скрипки, флейты или гобоя с сопровождением клавесина.
        5 декабря 1732 года. Гендель получает интересное письмо от своего друга и бывшего либреттиста Аарона Хилла, который хочет положить конец господству итальянской оперы и желает склонить Генделя на сочинение английских опер. "Мне кажется, что Вы достаточно решительны для того, чтобы освободить нас от итальянского рабства и доказать, что и английский язык достаточно мягок для оперы, если на нем пишет такой поэт, который может отличить нежность нашего языка от его силы там, где в последней нет большой необходимости. Мое мнение таково, что в этом королевстве можно найти как мужские, так и женские голоса, которые будут пригодны для того, в чем есть необходимость. Я уверен, что можно придумать такого рода драматическую оперу, которая, соединив в себе смысл и достоинство, хорошую музыку и изящные механизмы, могла бы очаровать слух и в то же время пленить сердца".
        Это уже результат большого успеха ораторных исполнений: Хилл видел, что музыка Генделя достаточно эффектна и с английским текстом. Эту возможность он хочет осуществить и на оперной сцене. И не без причины: английский театр (переселившийся в декабре 1732 года из театра "Lincoln's Inn Fields" в "Covent-Garden") даже с музыкой относительно слабых композиторов, с либретто совсем не выдающихся авторов, но спектаклями на английском языке делает обычно полные сборы. На Генделя же многие нападают - будто бы и сам лондонский епископ - за то, что он воплощает на сцене священные, библейские сюжеты.

1733

        Но у Генделя есть пока обязанности перед владельцами абонементов: ему нужно обеспечивать дальнейшие спектакли. 2 января 1733 года возобновляют "Птолемея", который, однако, проходит всего четыре раза; к этому времени поспевает новая опера Генделя, "Орландо". Она имеет довольно большой успех: с 27 января по 5 мая ее исполняют одиннадцать раз. Не случайно, что именно это произведение больше всего интересует публику: в одной из арий, написанной для Сенесино-Орландо, Гендель применяет новый инструмент. Каструччи, концертмейстер оркестра, изготовил инструменты наподобие виоль д'амур под названием "виолетте марине", которые Гендель использовал, под аккомпанемент пиццикато виолончелей, в арии "Gia 1'ebro mio ciglio". Сцену сумасшествия Орландо композитор написал с помощью необычных ритмических средств: метр в ней переменный - 4/4 и 5/8.
        1 февраля в соборе св. Павла вновь исполняются с благотворительной целью "Утрехтский Те Deum" и два антема. Сбор составил 95 фунтов, 10 шиллингов и 3 пенни.
        Параллельно с "Орландо" в репертуар Оперы снова включается "Флоридант", прошедший семь раз. (Между 3 марта и 19 мая).
        Однако намного больший интерес, чем оперы, вызвала новая оратория Генделя - законченная 21 февраля "Дебора", исполненная в театре 17 марта в торжественной обстановке. Для успеха произведения характерно то, что после премьеры оно было повторено еще пять раз. Об исполнении оратории, состоявшемся 27 марта, Висконт Персивэл пишет в своем дневнике следующее:
        "Вечером я пошел посмотреть "Дебору", ораторию, написанную Генделем. Представление было очень роскошным, участвовало примерно сто исполнителей, среди них двадцать пять певцов". Гендель воспользовался успехом: за билеты в ложу партера он назначил цену в одну гинею, а за билеты на ярус - в полгинеи. Высокие цены вызвали бурные сцены. Часть владельцев абонементов не могла примириться с тем, что их годовой абонемент недействителен на эти неабонементные концерты: многие из них просто ворвались в зрительный зал и заняли свои привычные места. И хотя "Дебора" была исполнена шесть раз, зал - как раз из-за высоких цен на билеты - вначале оставался довольно пустым и не был полон даже, позже, когда произведение можно было прослушать за полцены.
        Националистически настроенная английская аристократия снова начинает объединяться против Генделя; ненависть к немцам, направленная против королевской семьи, переходит и на Генделя, также немца по происхождению. Неприязнь к королевской семье и, таким образом, косвенно и к Генделю, вначале проявилась только в том, что аристократы лишь изредка посещали исполнения ораторий, а затем и оперные спектакли. Однако вскоре противодействие вельмож стало иметь для Генделя более тяжелые последствия. (Групповые интересы направлявшей политическую и художественную жизнь английской аристократии в это время трудно различимы. Были среди вельмож роялисты и иаковиты, стремившиеся путем возведения на престол потомков изгнанного короля Иакова произвести католическую реставрацию, но были и такие, которые не принадлежали ни к роялистскому, ни к иаковитскому направлениям; существовали наряду с этим также консервативная и либеральная партии, и даже сам королевский двор находился в разладе, так как принц Уэльский был в необычайно плохих отношениях с королем и королевой. Соответственно этой "многослойности" плелись закулисные интриги, они проявлялись и публично, в форме памфлетов и брошюр.)
        То, как боролись противостоящие королю аристократы против Генделя, мы проиллюстрируем лишь на одном примере. Во время поста оперные представления не проводились, и именно этот период Гендель использовал для исполнения ораторий. Однако борющиеся против ганноверского двора аристократы придумали - в отступление от всех предшествующих обычаев - устраивать приемы, послеобеденные чаепития как раз во время поста; эти чаепития всегда "случайно" приходились как раз на те дни, когда объявлялось об исполнении ораторий Генделя...
        Эта часть аристократии любой ценой хотела разорить любимца короля - Генделя. Поэтому она объединилась в большом предприятии: создала конкурирующую Оперу. Очень кстати пришлось, что Гендель рассорился с Сенесино, который тотчас же подписал контракт с новой Оперой. Сенесино, как видно, обладал хорошим коммерческим чутьем: он почувствовал, что звезда Генделя закатывается, и вовремя хотел покинуть тонущее судно. Он почувствовал и то, что жанр оратории - который, несмотря на все попытки воспрепятствовать ему, все более торжествовал, - возник не ради солистов, ведь главную роль в ораториях играет хор.
        Вначале все считали, что театр "Lincoln's Inn Fields" снял сам мстительный Сенесино: в газетах обе Оперы упоминаются как "театр Генделя" и "театр Сенесино".
        Находящиеся в дружеских отношениях с Генделем аристократы сперва попробовали уговорить его вернуть Сенесино, однако Гендель наотрез отказался от этого. Его строптивость и гордыня привели к тому, что часть покровителей оставила его: многие держатели абонементов не возобновили подписку на следующий сезон, а приобрели абонементы в театр Сенесино. Новый, так называемый "дворянский" оперный театр смог ангажировать Куццони и переманить от Генделя всех его певцов, за исключением до конца преданной Страды. Театр, действительной направляющей силой и покровителем которого был принц Уэльский, ангажировал в качестве композиторов Порпору и Арригони.
        В то время как идут работы по созданию "дворянской" Оперы, Гендель - на первый взгляд, не обращая внимания на эти события, - в июле 1733 года, после окончания оперного сезона, уезжает со своим ансамблем в Оксфорд по приглашению вице-канцлера оксфордского университета д-ра Холмса. Д-р Херн, преподаватель института св. Эдмонда, бывший упрямым иаковитом и, следовательно, противником Генделя, так пишет об этом в своем дневнике: "Некий Гендель, иностранец (говорят, он родился в Ганновере), получил приглашение в Оксфорд для исполнения на университетских празднествах своей музыки, в которой он очень искусен; сейчас он прибыл сюда по приглашению и с одобрения вице-канцлера, ему было разрешено музицировать в театре перед празднеством и после него. Соответственно этому он продавал билеты на концерты по пять шиллингов. Концерты начинались немногим после пяти... [5 июля]. Вице-канцлер запретил, и очень правильно, чтобы в Оксфорд приехали актеры, которые также могли бы быть здесь, как сам Гендель и его вшивая команда со множеством скрипачей-иностранцев... [6 июля]. Вчера, в половине шестого пополудни, вновь состоялся в театре концерт в пользу м-ра Генделя, с ценами на билеты по пять шиллингов, который продолжался приблизительно до восьми часов. Либретто (которое не стоит и пенни) он продавал за шиллинг" [8 июля].
        Под недоброжелательными и пристрастными дневниковыми записями скрываются следующие факты: вначале Гендель исполнил в Оксфорде "Эсфирь", концерт этот пришлось повторить несколько раз, затем, 8 июля, в церкви св. Марии были исполнены "Утрехтский Те Deum" и два коронационных антема. 10 июля впервые была исполнена новая оратория Генделя - "Аталия". которая также исполнялась еще несколько раз; 11 июля в зале "Christ Church" исполнили "Ациса и Галатею", 12 июля - "Дебору" в оксфордском театре. Гендель и его ансамбль выступили в Оксфорде в общей сложности 12 раз. Материальный доход от этого, согласно номеру "Норвич газетт" от 21 июля, был следующим: "Согласно оценкам, знаменитый м-р Гендель заработал в Оксфорде своей музыкой 2000 фунтов".
        В Оксфорде Генделю предложили звание доктора музыки, однако, как пишет в своем дневнике Херн, "господин Гендель не принял докторского звания, потому что, говорят, этот барин уже отказался от такой награды в Кембридже".
        По возвращении в Лондон композитор лихорадочно принимается за подготовку нового оперного сезона. Двери театра открываются уже 30 октября, в день рождения короля, на два месяца раньше, чем у конкурента, "дворянской" Оперы. Театр вновь заключил контракт с бывшей примадонной, Дурастанти. Оперный сезон начинается постановкой "пастиччо" "Семирамида", затем, 13 ноября, возобновляют "Оттона". Главную роль исполняет новый кастрат, Карестини, которого Гендель уже давно хотел ангажировать. Опера была представлена еще три раза, другие главные роли исполняли Страда и Дурастанти, вторым сопрано был кастрат Карло Скальци. После этого в программу включили еще одно "пастиччо" - "Кая Фабриция", который выдержал лишь четыре представления.
        "Дворянский" театр открылся 29 декабря новой оперой Порпоры - "Ариадной". Члены труппы, почти все без исключения, перешли из театра Генделя, среди исполнителей были Сенесино, Монтаньяна, Джисмонди и, конечно, Бертолли (за ней в это время уже вовсю ухаживал принц Уэльский). Куццони еще не прибыла в Лондон. Либреттистом труппы стал старый противник Генделя - Ролли.

1734

        В первом раунде Гендель смог ответить на выпад "дворянской" Оперы только постановкой оперы Винчи "Арбач". Она была исполнена восемь раз; на первом представлении (5 января) присутствовал весь двор, за исключением принца Уэльского, однако и он посмотрел спектакль, состоявшийся 8 января. 26 января впервые исполняется новая опера Генделя, "Ариадна на Крите". Либретто на основе оригинального произведения Париати написал друг Генделя Фрэнсис Колмэн. Опера имела успех - в течение сезона она прошла семнадцать раз и была возобновлена в следующем году. Колмэн, в уже часто цитировавшемся "Opera Register", пишет следующее: "Впервые в январе: "Ариадна на Крите", новая опера; очень хорошие и многочисленные представления. Синьор Карастино поет поразительно хорошо: это новый евнух. - Опера была исполнена много раз". (Здесь следует сказать, что "колмэновский" "Opera Register" вел не сам Колмэн, а кто-то из его доверенных лиц. Сам Колмэн уже много лет жил в качестве посла в Италии и умер в Пизе в апреле 1733 года, вскоре после написания либретто "Ариадны".)
        У Генделя нашелся отличный помощник в лице д-ра Арбатнота, который в начале 1734 года встал на его защиту от несправедливых нападок в своем длинном, но тем более забавном памфлете. В нем Гендель предстает перед судом, чтобы оградить себя от различных обвинений. "Во-первых, его обвиняют в том, что в последние двадцать лет он словно околдовал нас... Во-вторых, совершенно бесстыдным образом обеспечил нас хорошей музыкой и гармонией, в то время как мы тосковали по плохой... В-третьих, он преднамеренно и нагло взял на себя обязанность снабжать нас не поддающимся контролю количеством наслаждений, не принимая во внимание, желаем мы того или нет; и часто он был настолько дерзким, что очаровывал нас и тогда, когда мы решили пребывать в плохом настроении..."
        В марте происходит бракосочетание великой принцессы Анны, ученицы и одной из самых восторженных покровительниц Генделя, с Вильгельмом Оранским. Свадьба уже могла бы состояться и раньше (она была назначена на ноябрь предыдущего года), но из-за болезни великой принцессы была отложена. По случаю свадебных торжеств Гендель сочинил "серенаду" - "Парнас в Фесте", которая была исполнена 13 марта в Королевском театре при участии итальянцев - членов труппы. Церковный обряд проводился под музыку одного из антемов Генделя. (Музыка "серенады", кстати, во многом совпадает с музыкой еще не исполнявшейся в Лондоне оратории "Аталия".) На исполнении "Парнаса в Фесте" не присутствовал принц Уэльский, находившийся в плохих отношениях с сестрой; вместо этого он посетил "свою" Оперу, где в этот день исполняли "пастиччо" под названием "Бельмира"... Об уровне "дворянской" Оперы беспристрастно информирует миссис Пендэрвес в письме от 28 марта 1734 года: "Был исполнен "Арбач", опера Винчи, весьма недурная, которую, однако, нельзя сравнивать с композициями Генделя... Я сходила в "Lincoln's Inn" на ораторию сочинения Порпоры... один-два ее хора и речитатива очень изящны и пленительны, но, как говорят, она не достигает уровня генделевских "Эсфири" и "Деборы"".
        Любительнице музыки миссис Пендэрвес вскоре представился случай послушать "Дебору": 2 апреля театр возобновил эту ораторию в отличном исполнении, произведение было затем исполнено еще три раза. На первом представлении появился и Оранский наместник со своей супругой, а также принцесса Каролина; на двух других представлениях присутствовала королевская чета. Через пару дней миссис Пендэрвес пригласила Генделя на своего рода "закрытый" музыкальный вечер. 12 апреля она так пишет об этом сестре: "...еще никогда я не чувствовала себя так хорошо в опере! Господин Гендель был самым милым человеком на свете, играл свои сюиты для клавесина, затем аккомпанировал Страде, после чего пели все дамы, с семи часов до одиннадцати. Я подала им чай и кофе, потом, около половины десятого, велела внести поднос с шоколадом, белое вино с приправами и пирожные. Все были в хорошем настроении и, как казалось, хорошо себя чувствовали; Бани [брат миссис Пендэрвес, Бернард Грэнвилл] остался у меня и после того, как ушли гости; мы ели холодную курятину и вели беседу еще спустя час после полуночи".
        Гендель возобновляет оперу "Созарм", но она выдерживает лишь три представления (27, 30 апреля и 4 мая 1734 года). Поэтому в программу попадает "Ацис и Галатея", но проходит всего один раз. 18 мая состоялась премьера новой оперы Генделя, "Верного пастыря" ("Pastor fido"). Переработка произведения, написанного в 1712 году, оказалась довольно удачной: опера была исполнена в общей сложности пятнадцать раз, и таким образом оперный сезон удалось протянуть до середины июля. ("Дворянская" Опера закрыла свои двери уже 15 июня, после возобновления "Астарты" Бонончини, а также представлений уже упоминавшегося "пастиччо" "Бельмира" и оперы Порпоры "Эней в Лацио".)
        Данный сезон был очень трудным для Генделя. Дела оперы шли очень плохо; для того чтобы получить некоторый доход, временами нужно было устраивать исполнения ораторий, однако и их успеху мешали происки противостоящего лагеря. Это хорошо видно из текущего счета Генделя: 26 июня 1734 года, незадолго до окончания сезона, он был вынужден взять 1300 фунтов из своих сбережений.
        Срок заключенного с Хейдеггером контракта истек 6 июля. Хитрый предприниматель, видя относительный неуспех Генделя, не пожелал продлить контракт. Более того, он сдает театр "Haymarket" конкурентам Генделя, "дворянской" Опере! - первым делом коммерция, старая дружба не значит ничего! Вследствие этого Гендель срочно договаривается с владельцем театра "Covent Garden" Джоном Ричем о том, что в последующем сезоне в этом театре будут играть попеременно оперы и драмы. В это время "Covent Garden" располагался в красивом новом здании, и Гендель с полным правом надеялся, что оставшаяся на его стороне публика будет поддерживать его и там.
        Однако вначале ему нужно поправить пошатнувшееся здоровье. В августе Гендель находился в курортном местечке Танбридж-Уэльс, где он прошел курс лечения и начал (12 августа) сочинение "Ариоданта", первой оперы, предназначенной для театра "Covent Garden"; произведение, впрочем, продвигалось весьма медленно, если принять во внимание обычные темпы работы Генделя, - дата его окончания: 24 октября.
        29 октября 1734 года. Между тем "дворянская" Опера - уже в помещении "Haymarket" - готовится к великолепной премьере: был заключен контракт со знаменитым кастратом Фаринелли, которого в свое время очень хотел ангажировать и Гендель, и при его участии исполняют "Артаксеркса" Хассе. Успех был колоссальным: только в этом сезоне произведение было исполнено двадцать восемь раз. Иоганн Адольф Хассе (1699-1783), выдающийся немецкий композитор, начал свою деятельность в гамбургском театре Кайзера в качестве певца-тенора. В 1721 году он попадает в Брауншвейг, где показывают его первые оперы. В Италии он был учеником А. Скарлатти и Порпоры. В данный же момент Хассе являлся директором дрезденского Оперного театра. Говорят, что когда дирекция "дворянской" Оперы пригласила его в Лондон, он воскликнул: "Значит Гендель умер!" Когда же выяснилось, что о смерти Генделя не может быть и речи, он отказался ехать в Англию, так как не хотел, наподобие Бонончини, вступать в соревнование со своим соотечественником.
        Король, один из главнейших покровителей Генделя, до самого конца давал на содержание оперы 1000 фунтов. Сейчас, когда Гендель взялся за самостоятельное предприятие, эти ежегодные 1000 фунтов нужно было выплачивать, согласно приказу короля, не "Королевской академии", а непосредственно самому Генделю. Деньги Гендель получил 19 декабря 1734 года.
        Новое дело обрело жизнь 9 ноября. Для первого представления был выбран "Верный пастырь", значительно дополненный по сравнению с предшествующими представлениями. В труппу театра в то время входила выдающаяся французская танцовщица мадемуазель Салле, которая получила значительную роль в прологе оперы: она танцевала Терпсихору. Среди новых певцов был и тенор Джон Бёрд, ставший позднее постоянным участником исполнений ораторий Генделя. Возобновленный "Верный пастырь" был исполнен пять раз, затем возобновили "Ариадну" и сыграли ее также пять раз, в ноябре и декабре. За ними последовало "пастиччо" ("Орест"), выдержавшее три представления.
        Итак, мы подошли к событиям конца 1734 года. Здесь уместно включить в повествование отрывок из воспоминаний лорда Хёрви (доброго друга королевы и великой принцессы Анны), который относится как раз к 1734 году. Этот фрагмент рисует великолепную картину интриг, которые буйно расцвели в господствующих кругах.
        "Одним из предметов вражды принца Уэльского к великой принцессе Анне было то, что великая принцесса поддерживала Генделя, немецкого музыканта (который в свое время был ее учителем пения, а в настоящее время является одним из антрепренеров Оперы), в противовес части аристократии, которая находилась в претензии на Генделя и решила разорить его, противопоставив ему другого человека. Если говорить точнее, принц, когда началась его вражда с младшей сестрой, стал руководителем другой Оперы, чтобы досадить принцессе, гордость и страстность которой были столь же сильными, как и у ее брата... Король и королева отнеслись к этой проблеме серьезно, хотя оба они были достаточно умны, чтобы скрывать это... Оба они были генделистами и постоянно прозябали в пустом театре "Haymarket", в то время как принц с цветом аристократии посещал "Lincoln's Inn Fields". Проблема эта стала такой серьезной, как борьба синих и зеленых во времена Юстиниана в Константинополе. Антигенделисты рассматривались как противники двора, и едва ли более непростительным преступлением было голосовать против двора в парламенте, чем сказать плохое слово о Генделе или пойти в Оперу "Lincoln's Inn Fields". Великая принцесса говорила, что не удивилась бы, если половина палаты лордов в полном облачении играла бы в оркестре; король (хотя и заявил, что не занимает в этом деле никакой позиции за исключением того, что дает Генделю ежегодно 1000 фунтов), не мог даже представить, как могут благородные люди встревать в раздоры между музыкантами и почему нужно разорить щедрого и благонравного малого, который оказывает предпринимателям уважение независимо от того, имеют они успех или нет... Великая принцесса настолько близко принимала к сердцу Генделя и его оперы, что и в трудные минуты отъезда в Голландию много больше разговаривала об этом, чем о чем-либо другом..."

1735

        8 января 1735 года. Наконец в театре "Covent Garden" состоялась премьера оперы Генделя "Ариодант", исполненной десять раз. В театре же "Haymarket" проходит премьера оперы Порпоры "Полифем", со средним успехом (1 февраля). В театре "Covent Garden" во время поста играют "Эсфирь", к тому же шесть раз; в театре "Haymarket" семь раз исполняется оратория Порпоры "Давид и Берсабея", в антрактах звучат органные концерты Генделя, которые исполняет, естественно, сам автор. Жанр органных концертов является, собственно говоря, нововведением Генделя: по сути, это не что иное, как включение солирующего органа в жанр итальянского происхождения - "кончерто гроссо".
        Большая часть органных концертов Генделя была издана еще при жизни автора. Первый их цикл, состоящий из шести сочинений, вышел в 1738 году с обозначением "Опус 4". Четвертым произведением этого цикла является Концерт фа мажор. (В 1740 году вышел новый цикл из шести произведений, среди которых мы найдем органные переложения четырех из 12 концертов для струнного оркестра. Вскоре после смерти Генделя, в 1761 году, были изданы еще шесть органных концертов, Опус 7; среди них три поздние композиции, исполнения которых, состоявшиеся между 1749 и 1751 годами, могут быть подтверждены документально.)
        Во времена Генделя в Англии было еще очень мало органов, снабженных педальным механизмом. (В Лондоне, например, такой орган имелся только в соборе св. Павла!) Поэтому органные концерты Генделя написаны для органа без педали, так называемого "камерного органа", и не поражают своей массивностью, как, например, произведения Баха. Форте у Генделя звучат постоянно вместе с оркестром, "тутти"; Гендель трактует орган по-клавесинному, то есть использует лишь возможности, предоставляемые двумя мануалями. Поскольку произведения эти исполнял сам автор, изданные партитуры также указывают на их довольно импровизационный характер: в них отсутствуют каденции, украшения и т. д. Эти партитуры являются как бы скелетами, облечь в плоть и кровь которые призваны исполнители (или же современные издательства), так, как делал это в свое время Гендель во время каждого отдельного исполнения. В случае исполнения на современных инструментах эти органные концерты обычно перерабатывают соответственно размерам зала и инструмента, по возможности следуя стилю и оригинальным представлениям композитора.
        Концерт для органа с оркестром фа мажор в настоящее время является одним из самых популярных концертов Генделя. Причину этого следует искать прежде всего в народной, построенной на звуках разложенного трезвучия тематике первой части. Соответственно принципу концертирования, тема, появляющаяся в "тутти", перемежается виртуозными пассажами и подвижными фигурациями сольных разделов. Богатое гармоническими красотами "тутти" медленной части прерывается изобретательными триольными ходами органной партии. Заключительная часть начинается медленной, создающей определенное настроение музыкой, за которой следует живое, быстрое фугато, где солист может основательно продемонстрировать свои исполнительские способности.
        В марте в программу трижды включают "Дебору", a 1 апреля - "Аталию", которую исполняют затем еще четыре раза.
        Большой сенсацией сезона в театре "Covent Garden" стала очередная опера Генделя, "Алъцина". В своем письме от 3 апреля миссис Пендэрвес пишет матери:
        "Сестра Энн и я вместе с миссис Донелэн пошли вчера утром в дом господина Генделя, чтобы послушать первую репетицию его новой оперы, "Алъцины". По-моему, это лучшее из того, что он когда-либо написал, но я уже столько раз думала это же о других его операх, что лучше скажу следующее: возможно, не это самое лучшее, но во всяком случае это настолько хорошо, что я не нахожу слов для описания. Одна сцена Страды целиком состоит из прелестных речитативов - в ней можно найти тысячу красот..." (Под "домом господина Генделя" следует, конечно, понимать здание театра.) Миссис Пендэрвес была восторженным другом Генделя и, видимо, обладала должным музыкальным чутьем: "Альцина" действительно оказалась очень хорошей оперой. Премьера ее состоялась 16 апреля, и ее играли в течение всего сезона в общей сложности восемнадцать раз; в следующем году она была возобновлена.
        Но напрасен был успех "Альцины", напрасно привлекало много слушателей в "Haymarket" непревзойденное певческое искусство Фаринелли. Лондонская публика могла содержать только одну Оперу так, чтобы и авторы и предприниматели были в выигрыше, публики же для двух Опер не хватало. Таким образом, соперничество двух театров уже с самого начала было обречено на провал, и признаки этого обнаружились сразу же: дефицит театра "Covent Garden" составил 9000 фунтов, а театра "Haymarket" и того больше - 10 000 фунтов.
        Летом 1735 года завязалась переписка между Генделем и богатым поэтом-любителем Чарльзом Дженинсом. Дженинс жил в Лейкестершире, в своих Гопсольских владениях, был большим почитателем музыки Генделя и являлся подписчиком всех его изданных партитур начиная с 1725 года. Письмо Дженинса нам не известно, но сохранился ответ Генделя, датированный 28 июля 1735 года: "Милостивый государь, я получил Ваше милое письмо с приложенными ораториями. Сейчас я уезжаю в Танбридж, но то, что прочитал из него, мне очень понравилось. В Танбридже у меня будет больше свободного времени, для того чтобы прочесть письмо с тем вниманием, какого оно заслуживает. Пока еще у меня нет никаких твердых планов на будущий сезон, но, вероятно, что-то будет сделано, о чем я осмелюсь Вам затем сообщить, так как к этому меня необычайно обязывает то милое внимание, которое Вы проявляете. Моя опера "Альцина" находится в стадии переписки, и по Вашему указанию она будет Вам отправлена; для меня всегда большая радость, если представляется случай выразить мое уважение к Вам". С этого письма начинается многолетнее сотрудничество между Генделем и Дженинсом.
        Отдых в Танбридж-Уэльсе пошел явно на пользу Генделю, который с новыми силами берется сейчас за все более трудные задачи. "Дворянский" театр начинает оперный сезон уже 28 октября, возобновлением "Полифема", затем сезон продолжался оперой Верачини "Адриано в Сирии", написанной на либретто Метастазио. О том, какой интерес вызвало это произведение, информирует в своем письме от 25 ноября лорд Хёрви: "Как раз сейчас я с королем возвратился с продолжавшейся четыре часа зевоты, вызванной самой длинной и самой скучной оперой на свете, которую благородное невежество наших нынешних музыкальных руководителей навязало невежественной английской публике ... Драму написал один безымянный дурак, а музыку некий Верачини, ненормальный, который, чтобы показать свое совершенное умение, написал полдюжины очень плохих партий, и самые плохие для Куццони и Фаринелли. Но худший среди них Сенесино, который, как какое-то заблудившееся эхо, потерял голос, и кроме одного разве тела ничего не осталось уже от его бывшего ореола. Гендель важно и очень гордо сидел в середине ложи партера, и было видно, что своей тихой победой он усугубляет агонию этой несчастной оперы; он не заметил, что является таким же ненормальным, вследствие того что не сочиняет, каким ненормальным выставил себя Верачини, когда написал эту оперу... У этого малого [Генделя] больше ума. больше умения, больше рассудительности, и он обладает намного большею силой музыкального выражения, чем кто-либо другой..."
        Вскоре после этого Сенесино окончательно сошел со сцены; "Адриано в Сирии", однако, выдержал семнадцать представлений.
        Этой осенью Гендель полностью устраняется от музыкальной жизни. Он живет исключительно из своего оставшегося капитала, королевского пособия и из тех сумм, которые получает от издательств за различные свои произведения, вышедшие в печати. В это время он лихорадочно сочиняет: пишет новую ораторию, на этот раз на либретто Ньюбёрга Гамильтона "Alexander's Feast" ("Празднество Александра"), созданное на основе "Оды святой Цецилии" Драйдена.

1736

        Это либретто не было новым: в свое время на него написал музыку и Клейтон. Однако произведение его, исполненное в 1711 году в Йорк-Билдингсе, успеха не имело. Намного удачнее была оратория Генделя, впервые исполненная 19 февраля 1736 года в театре "Covent Garden", конечно, в соответствии с обычаями времени, без сценического действия. Газета "Лондон дэйли пост" 20 февраля так писала о премьере: "Вчера вечером Их Королевские Сиятельства принц и принцесса Амелия посетили королевский театр "Covent Garden", чтобы послушать "Оду" Драйдена, положенную на музыку м-ром Генделем. В Лондоне еще никогда, ни в каком театре не собиралась по такому случаю столь многочисленная благородная публика, присутствовало почти 1300 человек; считают, что доход театра составил не менее 450 фунтов. Произведение получило всеобщее признание, хотя исполнение сопровождалось тем неудобством, что исполнители располагались слишком далеко от публики, но, как мы слышали, это будет исправлено при последующих представлениях".
        Театральный сезон Гендель заполняет на этот раз повторениями "Празднества Александра", "Эсфири" и "Ациса и Галатеи", вплоть до конца апреля, когда по случаю торжеств, связанных со свадьбой принца Уэльского, исполняет новые произведения. Принц Уэльский Фредерик взял в жены Августу, герцогиню Саксготскую. Гендель укрепил труппу театра, пригласив нового певца, Джоаккино Конти, который стал любимцем широкой публики под именем Джицциелло, был превосходным сопранистом-кастратом, впервые он выступил в театре Генделя 5 мая и находился в Лондоне около года. По всей видимости, Гендель хотел противопоставить все еще имевшему большой успех Фаринелли равноценного певца-соперника.
        Между тем серьезную музыку вновь постигает удар извне; он задевает как "Covent Garden", так и "Haymarket": 5 марта в находящемся на Хэймаркете новом театре проходит премьера блестящей сатиры Филдинга "Пасквин", которая имеет колоссальный успех: до конца сезона ее играют шестьдесят четыре раза. (В то время как успех оперы считался огромным, если она выдерживала 14-15 представлений...) 22 апреля миссис Пендэрвес с грустью пишет Свифту: "Когда осенью я покинула город, господствующим безумием был Фаринелли, сейчас же, по возвращении, я нахожу, что им стал "Пасквин", эта повествующая о нашем времени драматическая сатира. Она идет с таким же успехом, как когда-то "Опера нищих", но, по моему мнению, незаслуженно, хотя она достаточно юмористична".
        Гендель сейчас экспериментирует с обновлением "Ариоданта", в котором занимает нового сопраниста, Джицциелло, но безуспешно. Хотя отличный певец принимается с одобрением, произведение проходит всего два раза. Опера, написанная для торжеств по случаю бракосочетания принца Уэльского, "Аталанта" (премьера ее состоялась 12 мая 1736 года), имеет несколько больший успех, она исполняется семь раз и возобновляется лишь в следующем сезоне. На последних двух представлениях присутствовала и королева, в сопровождении принцесс и всего лишь 15-летнего в то время герцога Камберлэндского. Премьера, естественно, проходила в присутствии виновников торжества и четырех принцесс.
        Однако оперное дело обречено на полный крах; это постепенно становится ясным для всех, кроме Генделя. Бенджамин Виктор, известный драматург того времени, в середине мая пишет в Дублин скрипачу Дьюборгу, другу Генделя, следующее: "Среди двух оперных театров ни один не пользуется успехом; все считают, что зима принесет Вашему другу Генделю полный крах, так как материальные убытки совершенно разорят его. О новом певце я не сообщаю Вам ничего, так как о нем у Вас имеется более основательное суждение, чем-то, которое могу дать я. Как мне известно, Гендель может заменить им Сенесино лучше, чем ожидалось, но это в общем-то относится к его актерским способностям, так как голос и манера исполнения его соответствуют новому образцу, в котором, однако, всех превосходит Фаринелли, и все же в течение второго сезона в театре было очень мало зрителей... В прошлый вторник мы пошли на новую оперу Генделя; когда этот великий царь гармонии появился в оркестре, публика устроила такую овацию, что многие очень удивились, другие же нашли это оскорбительным. Сама опера, как говорят критики, слишком похожа на более ранние композиции, и нужно бы больше разнообразия... Музыкальная жизнь на подписных концертах и в частных домах процветает здесь лучше, чем когда-либо, но есть много предрассудков по отношению к опере и публичным местам развлечений".
        Однако Гендель все еще не складывает оружия. Более того, в течение осени он одновременно сочиняет две оперы для нового сезона. "Арминия" он начинает 15 сентября 1736 года и заканчивает 14 октября; к сочинению "Юстина" приступает уже 14 августа, в неполном виде опера готова к 7 сентября, доработка сделана за пять дней (15-20 октября), последовавших за окончанием "Арминия".
        Новый сезон начинается возобновлением "Альцины". Гендель вновь пробует поправить дела с помощью новых певцов: он заключает контракт с Аннибали, альтом-кастратом, и еще несколькими второстепенными певцами для исполнения небольших ролей.
        Теперь на представлениях регулярно появляется и принц Уэльский с супругой. Герцогиня, немка по происхождению, видимо, смягчила сердце противника Генделя принца Фредерика, так как со времени свадьбы отношение его к Генделю значительно изменилось. Это, однако, имело для Генделя плохие последствия. Рассерженный король, желая выразить свою антипатию к принцу Уэльскому, лишил Генделя привычного годового пособия в 1000 фунтов.
        После трех представлений "Альцины" в ноябре обновляется "Аталанта", которая, впрочем, выдерживает всего два представления. В декабре возобновляют "Пора", но и он проходит всего четыре раза. В противовес этому 23 ноября в театре "Haymarket" исполняют оперу Хассе "Кир", которая пользуется большим успехом вплоть до января. Всегда доброжелательная по отношению к Генделю миссис Пендэрвес 27 ноября пишет сестре следующее: "Бани [старший брат миссис Пендэрвес] пришел из театра "Haymarket", и мы вместе поужинали. Там есть Фаринелли, Мериги - голос ее не имеет никакой силы, но она отличная актриса; единственная ценность, которой они могут похвастаться, - певица по имени Кименти, с терпимым голосом, и Монтанъяна, которая, как всегда, ревет и сейчас. Они думают, что с этой бандой певцов и со скучными итальянскими операми, на которых легко заснуть, они могут соревноваться с Генделем, у которого есть Страда, она поет лучше, чем когда-либо, и Джицциелло, очень выросший по сравнению с прошлым годом, и Аннибали, унаследовавший лучшие качества Сенесино, а также Карестини со своим изумительно тонким вкусом и отличными актерскими достижениями... Двумя-тремя днями раньше он [Гендель] был у меня и сыграл увертюры к обеим операм, которые восхитительны".

1737

        Премьера "Арминия" состоялась 12 января 1737 года: всего он был включен в программу шесть раз. До новой премьеры театр дотягивает, возобновив "Партенопу", которая выдержала четыре представления. (Приняв во внимание "смену знамени" принца Уэльского, барышня Бертолли покинула "Haymarket" и возвратилась к Генделю, у которого пела незначительные меццо-сопрановые партии.)
        Премьера "Юстина" проходит 16 февраля. Опера эта имеет некоторый успех, так как ее играют девять раз, вплоть до конца июня. Во время поста в программу опять включают старые оратории: "Парнас в Фесте" (исполняется дважды), "Празднество Александра" (исполняется четырежды), "Эсфирь" (два исполнения) и одна новая для Лондона - переработанная специально для этой цели - оратория: "II Trionfo del Tempo е della Verita" ("Триумф Времени и Правды"), которая уже много лет назад, с несколько измененным названием и немного иной музыкой принесла Генделю такой большой успех в Италии. (Эта оратория была исполнена также четыре раза). Всеми представлениями дирижировал сам Гендель, в антрактах же он давал органные концерты.
        30 апреля 1737 года. Неимоверное напряжение сил в борьбе за поддержание Оперы постепенно дает о себе знать. Здоровье Генделя начинает сдавать. Первым вестником этого является маленькая статья в "Лондон дэйли пост": "Господин Гендель, страдавший в последнее время от ревматизма, сейчас уже находится в стадии выздоровления, так что можно надеяться, что в будущую среду, 4 мая, он вновь сможет сопровождать [дирижировать] исполнение [м] "Юстина". В этот день, говорят, театр почтит своим присутствием и королевская чета".
        В действительности же все выглядит совсем по-другому - гораздо печальнее. Генделя постиг апоплексический удар, правая рука его была парализована, возникли тяжкие нарушения в деятельности мозга. Заботливый врачебный уход, однако, не очень помогает, все же изменения в мозгу, вызванные параличом, довольно скоро приходят в норму. Но Гендель по-прежнему болен: с парализованной рукой он не может ни дирижировать, ни играть на клавесине или органе, кроме того, он впадает в состояние тяжелой депрессии. Без его участия 18 мая исполняют оперу "Береника", которая затем проходит еще трижды. О болезни Генделя сообщает "Лондон ивнинг пост" 14 мая: "Великолепный господин Гендель очень плох; считают, у него паралич, поэтому он пока не может пользоваться правой рукой. Если он не выздоровеет, публике придется лишиться его изящных композиций".
        Таким образом, Гендель в настоящий момент находится на безденежье, в положении разорившегося оперного антрепренера, обремененный долгами и тяжело больной. Его единственное утешение заключается в том, что театр "Haymarket" также потерпел крах. Публику опера вообще уже не интересовала, кто бы ни писал музыку и кто бы ни пел в ней. "Дворянская" Опера закрыла свои двери с дефицитом в 12 000 фунтов и более уже не открывалась. Фаринелли, Сенесино и другие звезды театра "Haymarket" покинули Лондон, и поскольку театр Генделя также прекратил свое существование, театральная жизнь в дальнейшем замкнулась на комедиях, пьесах с музыкой и операх-балладах наподобие "Оперы нищих". "Covent Garden" в следующем сезоне поставил пародию на "Юстина" - "The Dragon of Wantley" с музыкой Ланге. И если "Юстин", выдержавший всего несколько представлений, "почетно" провалился, то пародия была сыграна на сцене 67 раз...
        Генделю не помогали даже привычные процедуры в Танбридж-Уэльсе. По совету врачей он, в довольно тяжелом состоянии, уезжает на знаменитый аахенский курорт, где горячие ванны совершают с ним истинное чудо. Правда, в горячих ваннах он ежедневно проводил втрое больше времени, чем ему предписывалось. Однако неимоверно сильный организм его вынес и это, более того, Гендель как будто лучше знал свою натуру, чем врачи: в "рекордное время" - за три недели вместо семи - он полностью встал на ноги. "Через несколько часов после последней процедуры он пошел в главную церковь города, сел за орган и играл на нем настолько хорошо, что люди уверовали - случилось чудо. Ввиду того что ванны так благотворно подействовали на него, он мудро решил провести в Аахене еще шесть недель до конца, и лишь после этого, совершенно здоровым, вернуться домой в Лондон" (Хоукинс). Гендель уехал из Аахена в сентябре; на его возвращение "Лондон дэйли пост" отреагировала в номере от 28 октября следующим образом: "Господина Генделя, сочинителя итальянской музыки, с часу на час ждут из Аахена".
        С новой силой принимается Гендель за работу. Он до сих пор так ничему и не научился: снова берется за организацию Оперы. Правда и то, что сейчас он опять может быть единственным властелином, поскольку "дворянская" Опера полностью разорилась. Гендель сразу заключает договор с неизменным Хейдеггером, который по-прежнему является съемщиком театра "Haymarket". To есть, Гендель вновь начинает свою деятельность на месте старой славы. На развалинах двух потерпевших крах оперных начинаний он открывает новый сезон "пастиччо" под названием "Арзак".
        В соответствии с юридической практикой того времени, Генделя, обремененного долгами, в данный момент можно было посадить в долговую тюрьму. Однако благодаря его порядочности и доброму имени все заимодавцы дали ему отсрочку.
        20 ноября 1737 года. Внезапно умирает королева Каролина, и Генделю приходится отложить сочинение начатой пятью днями раньше новой оперы, "Фарамондо", чтобы написать для погребального обряда траурный псалом - "Похоронный антем". Герцог Чандос так пишет о состоявшемся 18 декабря погребении своему племяннику: "Обряд погребения королевы был очень солиден и прошел при большем порядке, чем что-либо похожее. Он начался примерно в три четверти седьмого и закончился немногим позже десяти; "Антем" длился почти три четверти часа, композиция эта очень изящна и необыкновенно подходит к тому печальному случаю, на который написана; об исполнении я не могу сказать столько хорошего..."
        По свидетельству одной газетной статьи число исполнителей траурной оды составило 140 человек. Вернувшиеся к Генделю жизненные силы лучше всего характеризует тот факт, что антем продолжительностью звучания в 45-50 минут, партитура которого состоит из 80 страниц, был написан всего за пять дней!
        Во время траура, последовавшего за смертью королевы, нельзя было исполнять оперы, поэтому премьера "Фарамондо" отодвинулась на 3 января 1738 года.

1738

        В первом представлении "Фарамондо" принимали участие многие артисты разорившихся оперных трупп. Среди них Монтаньяна и Мериги, которые в свое время перешли от Генделя в лагерь противника; далее, певица-сопрано Кименти, подписавшая контракт с "дворянской" Оперой уже во время соперничества двух Опер. Но Гендель ангажировал и новых певцов: "звездой" стал Каффарелли, альт-кастрат; главную партию получила Элизабет Дюпарк, которую публика того времени знала под именем Ла Франчезина; Гендель нашел также несколько новых певцов на небольшие роли. "Фарамондо", написанный на либретто Апостоло Зено, в январе был исполнен семь раз, и еще раз его сыграли в мае, перед закрытием сезона. Несмотря на семь представлений, произведение не имело большого успеха. Лорд Уэнтвёрс, которому в то время было всего 16 лет, 19 января 1738 года так писал об этом своему отцу, пэру Страффордскому: "По-моему, дела бедной оперы идут плохо, так как, хотя все хвалят Каффарелли, Опера никогда не бывает полной, и если это так идет сейчас, то в конце зимы она будет совсем пустой".
        25 февраля Гендель пробует пополнить репертуар своего театра "новым" произведением - "пастиччо" "Алессандро Севере". На этот раз музыка его состоит исключительно из фрагментов более ранних произведений Генделя, композитор сочинил к нему лишь новую увертюру и пять новых арий. Главные партии исполняли Мериги, Каффарелли и Ла Франчезина. Это произведение также провалилось: его исполнили пять раз в феврале-марте и еще раз в мае.
        Опера в Лондоне действительно агонизирует. Театр все-таки наполняется, но это можно приписать исключительно тому, что "спортивная" английская публика определенно симпатизирует упрямому, настойчивому и кажущемуся непобедимым Генделю.
        Несмотря на это, композитор находится в трудном материальном положении. На жизнь ему хватает, но он не может погасить долги, так как доходов от оперных спектаклей и издания произведений для этого явно недостаточно. На протяжении длительного времени друзья пытаются уговорить Генделя провести однажды "концерт-бенефис" в свою пользу, такой, какие в Лондоне были почти повседневными и проводились в пользу различных певцов и инструменталистов. Долгое время Гендель сопротивляется: он чувствует, что это один из видов нищенствования. Но затем все же соглашается: 28 марта, в страстную неделю, он организует в театре бенефис с огромной смешанной программой, включающей произведения как духовного, так и светского характера. "Наш старый корреспондент" Висконт Персивэл, которого король между тем удостоил звания пэра Эгмонтского, так описывает это событие в своем дневнике: "28 марта 1738 года. Вечером я пошел на ораторию Генделя; я насчитал около 1300 человек, не считая публики на ярусе и верхнем ярусе. Думаю, что этот вечер принес 1000 фунтов". Согласно Бёрни, чистый доход Генделя составил около 800 фунтов; он упоминает также, что сцену заставили стульями, так что и там могли сидеть около пятисот человек. Майнваринг оценивает доход от концерта в 1500 фунтов. Какой бы ни была сумма в действительности, важно одно: Гендель смог выплатить из нее свои самые срочные долги.
       15 апреля 1738 года. Гендель показывает свое новое произведение, на этот раз комическую оперу "Ксеркс". (Кстати, это единственная комическая опера в творчестве Генделя. Эта опера - вернее одна ее ария - оказалась долгожительницей: ария, начинающаяся словами "Ombra mai fu", - это не что иное, как хорошо известное в наше время "Ларго из оперы „Ксеркс"".) Несмотря на получившую широкую известность арию и большое число других красот, "Ксеркс" провалился: он выдержал всего пять представлений.
        Общественное положение Генделя в этот период очень необычно. В то время как он выбивается из сил, стараясь заработать себе на жизнь операми, популярность его все растет. В мае, например, он удостаивается такого почета, который можно назвать беспримерным: устанавливается его статуя. Статуя эта попала в Воксхолл-Гарден, увеселительное заведение, которое возникло в начале тридцатых годов и стало очень популярным среди жителей Лондона всех сословий. На украшение этого заведения, своего рода "луна-парка", много средств пожертвовал его съемщик, Джонатан Тайерс; он посчитал, что оборот этого места развлечений увеличится, если на одном из видных мест парка на берегу Темзы он поставит мраморную скульптуру знаменитого композитора, которая, кстати, стоила 300 фунтов. Скульптура была создана жившим в Англии великолепным французским художником Рубийяком, в то время еще молодым человеком, и создание именно этой скульптуры принесло ему первый большой успех у публики. Статуя потому была поставлена в Воксхолл-Гардене, что здесь, наряду с различными развлечениями, играл также оркестр, наибольшим успехом в репертуаре которого пользовались как раз композиции Генделя. Скульптура была открыта 2 мая.
        Частично еще недавно цветущая оперная жизнь, частично всеобщая тяга к музыке, характерная для той эпохи, привлекали в Лондон множество зарубежных и отечественных музыкантов. Профессия музыканта вскоре стала такой распространенной, что более слабые, а также пожилые из них не могли найти работы и - вместе со вдовами и сиротами умерших музыкантов - были обречены на нищенское существование. В поддержку им в 1738 году был создан "Фонд вспомоществования престарелым музыкантам и их семьям", членом которого с момента его создания стал и Гендель. Создание общества было вызвано непосредственно тем, что один гобоист немецкого происхождения по имени Кайч (по-немецки: Keutsch), принимавший участие в исполнении многих произведений Генделя, состарившись, умер с голоду в буквальном смысле этого слова. Двух его малолетних детей - которые, чтобы как-нибудь прожить, продавали молоко, - однажды увидели в окрестностях "Haymarket" заброшенными, грязными и голодными. В душах музыкантов и их патронов, живших в лучших условиях, одержало верх чувство сострадания; вскоре они создали объединение, которое, кстати, - под другим названием - существует и сейчас.
        Добросердечие и готовность помочь, присущие Генделю, подчеркиваются тем, что он поддерживал это общество именно тогда, когда его собственные дела находились в очень плохом состоянии. О том, какую благородную помощь оказывало это объединение, еще будет идти речь.
        24 мая 1738 года. В конце оперного сезона Хейдеггер, съемщик театра "Haymarket", поместил в газетах почти отчаянный призыв. Суть его заключалась в том, что свое начинание он сможет продолжать лишь тогда, если съемщики выполнят свои обязательства по подписке на будущий год и если число подписчиков достигнет хотя бы двухсот. До 5 июня нужно собрать половину суммы подписки, и тогда он сможет прикинуть, продолжать это предприятие или нет. Положение Генделя характеризует и тот факт, что призыв подписан только Хейдеггером. Гендель не мог быть материально заинтересованным лицом, так как его деньги уплыли; он занимал лишь пост "генерального музыкального директора". Деньги не были собраны, разорился и Хейдеггер. Таким образом, Лондон - после двух десятков лет блестящей оперной жизни - остался без оперного театра. Певцы разбрелись кто куда. Страда, например, в объявлении, помещенном 21 июня в "Лондон дэйли пост", сообщает, что "по повелению герцогини Оранской она уезжает в Бреден, откуда намеревается вернуться в Италию; перед отъездом, однако, она хочет разъяснить английской аристократии (от которой получила столько знаков внимания), что план этот не зависел от провала оперного театра под руководством господина Хейдеггера, как сообщали об этом злонамеренные люди; она уже за месяц до этого договорилась с господином Хейдеггером, что может подтвердить и названный господин".
        Гендель определенно начинает суетиться. Оперного предприятия не существует, но он все-таки берется за сочинение оперы "Именео" (9 сентября). Но прежде, еще в конце июля - заметив, что в последние годы оратории имеют большой успех, - он начинает сочинять ораторию "Саул" на либретто Дженинса. В это время Генделя посещает либреттист, который так пишет об этом своему племяннику лорду Гёрнеси в письме от 19 сентября: "В голове господина Генделя еще больше причуд, чем раньше. Вчера, когда я посетил его, то нашел в его комнате необыкновенный инструмент, который он называет карильоном (т. е. колоколами) и говорит, что некоторые называют его также тубалкаином, я думаю, потому, что и форма его такова, как если бы били молотком по наковальне. Играть на нем нужно так, как на клавесине, и этим циклопическим инструментом он хочет довести бедного Саула до сумасшествия. Другая причуда - орган стоимостью в 500 фунтов, который он (так много денег у него) сейчас заказал. Он говорит, что этот орган сконструирован таким образом, что, сидя перед ним, он может управлять исполнителями лучше, чем до сих пор; он очень доволен, думая о том, как точно можно исполнить ораторию с помощью этого органа; так что в будущем, вместо того чтобы отбивать такт, он сможет дирижировать ораториями сидя за органом, спиной к публике. Третья причуда - Аллилуйя, которую, пока я был в провинции, он поместил в качестве козыря в конец оратории, так как пришел к выводу, что конец оратории недостаточно грандиозен; и если это правда, то это его ошибка, поскольку сам текст содержит немало возможностей для написания помпезной музыки. Но эта Аллилуйя, как бы ни была она грандиозна, совершенно бессмысленна, потому что никак не связана с предшествующим. Самое удивительное: он отказался написать Аллилуйю, помещенную мною в конец первого действия, сказав при этом, что это сделает произведение слишком длинным. Я еще многое могу рассказать о его причудах, но уже поздно, и остатки я придержу для следующего письма..."
        В конце сентября был закончен "Саул". Гендель сейчас находится в зените творческого порыва: без всякой передышки он сразу же, 1 октября, принимается за сочинение новой оратории - "Израиль в Египте". Эта монументальная хоровая оратория стоит особняком даже внутри жанра. Гендель, возможно, считал, что пока не может рассчитывать на хороших певцов. Поэтому в новом произведении едва имеются сольные партии: в первой части, например, есть лишь одна ария, да и она является как бы вставкой между двумя хорами. Во всей оратории насчитывается всего четыре арии и три дуэта, в противоположность двадцати восьми огромным хорам, среди которых несколько восьмиголосных двойных. Эта оратория не имеет либреттиста, Гендель просто выбрал из Библии подходящие строки. "Израиль в Египте" был написан ровно за месяц, дата его окончания 7 ноября 1738 года.
        После написания двух ораторий Гендель занят поисками подходящего места для их исполнения. Наконец он договаривается с Хейдеггером: в качестве самостоятельного начинания он снимает театр "Haymarket", в котором за сезон 1739 года проводит двенадцать представлений, обычно по вторникам. (Кстати, в это время Хейдеггер организовывал в театре главным образом маскарады; в этом он был непревзойденным авторитетом на протяжении десятилетий.)

1739

        16 января 1739 года. Премьера "Саула". Исполнению предшествовала основательная репетиционная работа. Миссис Пендэрвес в письме от 7 января пишет о том, что на другой день пойдет на репетицию "Саула". Молодой лорд Уэнтвёрс 9 января сообщает о репетиции следующее: "Вчера господин Гендель репетировал новую ораторию, которая называется "Саул", и м-р Гамильтон [воспитатель молодого лорда] считает, что это очень хорошее произведение; исполнителем главной партии является некий Рашел, англичанин, который поет просто великолепно. Лучшая певица - Франчезина; другие певцы, как мне кажется, посредственны". Затем, спустя несколько дней, 13 января: "Я слышал, что господин Гендель попросил на время у герцога Арджилла [командора стражи Тауэра] самую большую литавру; так что исполнение с массой плохих певцов будет очень шумным; бесспорно, что таким образом Гендель хочет восполнить прежние убытки". (В Тауэре хранились литавры, которые герцог Дж. Мальборо брал с собой в битву при Мальплаке, где одержал решающую победу над французами.)
        На состоявшейся 16 января премьере все исполнители, за исключением трех, были англичанами. Партию Саула пел превосходный немецкий бас Вальтц* (* Густавус Вальтц служил Генделю не только в качестве певца, он был также поваром композитора). Ионафана - Бёрд, а партию Давида - тенор-альтино Рашел. Две меньшие роли (Мелхолы и аэндорской волшебницы) исполнили итальянские певицы - Ла Франчезина и Ла Луккезина.
        В этом сезоне "Саул" выдержал шесть представлений: по два в январе и феврале и по одному в марте-апреле. На премьере присутствовали и многие члены королевской семьи.
        Между тем - как это стало почти привычным в последние годы - в концертные программы включались различные произведения Генделя, по самым разным поводам. Так, например, 18 января, в программе Общества старой музыки фигурировало "Празднество Александра". Исполнение это было частного характера, в большом зале постоялого двора "Корона и якорь", и, как говорится в дневнике пэра Эгмонтского, исполнителями были "господа нашего клуба", то есть певцы королевской капеллы. Но музыка Генделя звучит и на публичных концертах, например на бенефисе знаменитого трубача Валентайна Сноу, в феврале. Здесь были исполнены хоры из "Ациса и Галатеи", "Празднества Александра" и "Коронационных антемов". Звучала музыка Генделя и вдали от Лондона. Ирландская "Даблин газетт" в номере от 17 февраля 1739 года сообщает:
        "В прошлый вторник в соборе св. Андрея очень прилично и с большой точностью были исполнены "Те Deum", "Jubilate" и два коронационных антема - все произведения Генделя, концерт был дан в пользу "Mercer's Hospital"; присутствовали их высочества, верховные судьи и около восьмисот именитых людей". ("Mercer's Hospital", созданный в 1734 году, был, собственно говоря, богадельней. В ее пользу время от времени устраивались благотворительные концерты. Первый такой концерт состоялся в марте 1736 года, и на нем исполнялись эти же произведения Генделя.)
        Воодушевленный относительным успехом "Саула", 17 февраля 1739 года Гендель возобновляет "Празднество Александра", его исполняют три раза. Затем он включает в программу "Триумф Времени и Правды", но он был сыгран только один раз, 3 марта.
        Последнее исполнение "Празднества Александра", состоявшееся 20 марта, Гендель провел в пользу престарелых музыкантов. Денег у него не было, поэтому он не мог материально поддержать благотворительное общество. Большего он сделать не мог: он отказался от дохода с целого представления, хотя в то время сам испытывал крайнюю необходимость в каждом заработанном пенни.
        Одержимые итальянской оперой противники Генделя не успокоились и сейчас: в театре "Covent Garden" они экспериментируют с новыми оперными постановками, которые, впрочем, не имеют особого успеха. Его и не могло быть, ведь в их распоряжении не было по-настоящему хороших певцов, да и показанные оперы не отличались особыми достоинствами. Все начинание возникло в основном потому, что лорд Мидльсекс хотел обеспечить возможность выступления своей новой любовнице, звавшейся, несмотря на итальянское происхождение, Ла Мусковита.
        4 апреля 1739 года. Гендель исполняет "Израиля в Египте", Произведение, основу которого составляют хоровые части, было, по-видимому, слишком сложным для английской публики, так как выдержало всего три представления, несмотря на то что при каждом исполнении Гендель развлекал достопочтенную публику все новыми органными концертами... Второе исполнение прошло "в укороченном виде и вперемежку с песнями". На этом представлении Гендель выпустил несколько хоровых частей и вместо них вставил арии из своих ранее написанных опер в исполнении Ла Франчезины.
        В связи с этим представлением один провинциальный джентльмен, подписавшийся инициалами А. З., направил в "Лондон дэйли пост" письмо, в котором очень хвалит произведение, а затем пишет следующее: "Внушает тревогу, что публика пренебрегает таким выдающимся произведением такого великого гения; ведь хотя публика и была вежлива и внимательна, мне кажется, она не была настолько многочисленной, чтобы воодушевить Генделя на дальнейшие попытки".
        Через несколько дней в газете "Лондон дэйли пост" появилась новая статья в связи с Генделем. Подписавшийся инициалами Р. В. неизвестный автор в номере от 18 апреля 1739 года просто поет дифирамбы "Израилю".
        На состоявшемся 19 апреля представлении "Саула" публика могла наслаждаться не только игрой Генделя на органе, но и мастерством скрипача Джованни Пиантаниды. (Пиантанида прибыл в Лондон с женой, певицей-сопрано, позже она под именем Ла Постерла участвовала и в исполнении произведений Генделя).
       1 мая 1739 года. В виде исключения Гендель вновь объявляет оперное представление. Видимо, для его гордости было непереносимо, что кто-то другой кроме него блистал в этом жанре. (Хотя о "блистании" не могло быть и речи: оперы в "Covent Garden" не делали полных сборов). В программу был поставлен "Giove in Argo", новая опера Генделя, рукопись которой, согласно пометке на партитуре, он закончил неделей раньше, 24 апреля. Произведение это является, собственно говоря, "пастиччо", в нем Гендель большей частью использовал фрагменты своих ранних опер; определенно новыми являются только два речитатива, пять арий и заключительный хор. Опера потерпела большой провал, кроме премьеры она была исполнена еще только один раз, 5 мая.
        Этим закончился для Генделя сезон. Полученных от исполнения ораторий доходов, различных годовых рент, а также денег, получаемых за издание произведений, хватает лишь на то, чтобы прожить и расплатиться с кое-какими долгами. Генделю нужно очень много работать, чтобы хоть как-то сохранить свой нынешний жизненный уровень. А его работоспособность - и вдохновение - были безграничны.
        15 сентября 1739 года. Гендель начинает "Оду святой Цецилии" ("Ode for St. Cecilia's Day") и 24 сентября уже заканчивает ее. В это время он пишет также те двенадцать, так часто исполняемых и сейчас, кончерто гроссо, которые немногим позже вышли под названием "Twelve Grand Concertos for Violins in 7 Parts" (21 апреля 1740 года). Даты появления (точнее, окончания двенадцати концертов) согласно рукописи следующие: № 1, соль мажор: 29 сентября 1739 года; № 2, фа мажор: 4 октября; № 3, ми минор: 6 октября; № 4, ля мажор; 8 октября; № 5, ре мажор: 10 октября; № 7, си-бемоль мажор: 12 октября; № 6, соль минор: 15 октября; № 8, до минор: 18 октября; № 12, си минор: 20 октября; № 10, ре минор: 22 октября; № 11, ля мажор: 30 октября. (Концерт № 9, фа мажор, не снабжен датой завершения, он был написан, вероятно, между № 10 и № 11.)
        Гендель публиковал кончерто гроссо и раньше: в 1734 году вышел цикл из шести произведений, обозначенный как "Опус 3", в том же году вышло его исправленное издание, а в 1741 году свет увидело и третье издание. Произведения эти в большинстве своем являются переработками более ранних композиций, так, например, Гендель использовал в них несколько частей "Страстей по Броккесу", фрагменты "Антемов Чандоса", "Оды на день рождения королевы Анны", несколько отрывков из опер и т. д. В концертах, кроме струнного оркестра, используются также различные духовые инструменты - блокфлейты, обычные флейты, гобои, фаготы; в № 3 и № б - клавишный инструмент (клавесин или орган). Звуковой же остов написанного в 1739 году цикла из 12 произведений составляет струнный оркестр. (Позже к некоторым из них Гендель добавил по две партии гобоев.)
        Среди концертов два (№ 2 и № 4) состоят из четырех частей; шесть (№№ 1, 3, 6, 7, 11 и 12) - из пяти частей, а четыре (№№ 5, 8, 9 и 10) - из шести. Четырехчастные следуют, собственно говоря, типу кореллиевской сонаты да киеза (церковная соната): порядок частей в них "медленно - быстро - медленно - быстро". В других концертах просматриваются различные переходные типы французской увертюры и немецкой сюиты. Половина произведений написана в мажорных, половина в минорных тональностях. Все кончерто гроссо были исполнены в сезон 1739/40 года, в антрактах ораторий.
        К истории создания концерта № 9 относится следующее: датировка четвертой части (фуги) - 9 сентября 1738 года, воскресенье, первая часть снабжена названием (оно подчеркнуто) - "Ouverture". По всему видно, что эти части Гендель предназначал для сочинявшейся в то время оперы "Именео". (Опера была закончена, кстати, только в 1740 году.)
        23 октября 1739 года. В то время как Гендель лихорадочно работает над кончерто гроссо, король Георг II объявляет войну Испании, "из-за ушей Дженкинса", как шутили в народе. Причина, непосредственно вызвавшая объявление войны, заключается в том, что испанцы обрезали уши капитану одного из английских торговых судов, Роберту Дженкинсу. Однако испанская война скоро (начиная с 1740 года) стала частью войны за австрийское наследство. (Английский парламент уже в 1741 году проголосовал за субвенцию размером в триста тысяч фунтов в поддержку "Pragmatika Sanctio", то есть Марии-Терезии. Долгая война закончилась лишь в 1748 году, подписанием Аахенского мира.)
        29 октября 1739 года. Уэлш, издатель Генделя, объявляет подписку на издание партий 12 кончерто гроссо. 31 октября 1739 года. Гендель вновь получает патент на издание своих произведений, на этот раз от короля Георга II.
        Зима 1739 года проходит под знаком войны и ужасных морозов. В этом году Гендель, ради разнообразия, вновь снимает у Джона Рича театр "Lincoln's Inn Fields". Сезон он открывает в день Цецилии. Об этом - как и о ноябрьских морозах - сообщается в объявлении, помещенном 17 ноября в "Лондон дэйли пост": "В четверг, 22 ноября (в день св. Цецилии) в королевском театре „Lincoln's Inn Fields" исполняют "Оду" м-ра Драйдена, вместе с двумя оркестровыми кончерто, которым предшествует "Празднество Александра" и органный концерт. Будут проведены особые приготовления, для того чтобы держать здание в тепле, и, для большего удобства, переход с улицы до дверей будет покрыт". Под "Одой мистера Драйдена" следует понимать недавно законченную "Оду святой Цецилии". На премьере партию сопрано пела Ла Франчезина, тенора - м-р Бёрд. 27 ноября "Ода" была исполнена вновь, несмотря на сильный мороз.
        13 декабря Гендель включает в программу "Ациса и Галатею", на этот раз в окончательной форме. Этим произведением Гендель создает новый, непривычный для того времени жанр, который отличался от светской оратории тем, что его исполняли в декорациях и костюмах, но отличался он и от современной ему итальянской оперы, так как важную и значительную роль в нем получили хоры.
        Сюжет произведения берет начало в греческой мифологии, в XIII части "Метаморфоз" Овидия. В нем рассказывается грустная история Галатеи, дочери Нерея, морской богини наподобие Афродиты, и ее земного возлюбленного прекрасного Аписа.
        Горестные настроения, царившие зимой 1739 года, характеризуют несколько строк из письма Ричарда Уэста от 13 декабря, адресованного премьер-министру Уолполю: "Театральных пьес нет, а то, что есть, скверно. У Генделя этой зимой был всего один концерт. Нет оперы, нет ничего. Все для войны и адмирала Хэдокка [командующий Средиземноморским флотом]..."

1740

        1740 год начинается в точно таких же обстоятельствах: Гендель работает как одержимый; морозы стоят неизменно. 19 января Гендель приступает к сочинению новой оратории под названием "L'Allegro, il Pensieroso ed il Moderate" ("Жизнерадостный, задумчивый и сдержанный"). Первые ее две части написаны на основе текста Мильтона, автором третьей части вновь является Дженинс. 9 февраля оратория закончена. 7 февраля предполагалось исполнение "Аниса и Галатеи", однако из-за сильного мороза оно не состоялось и было перенесено на 14 февраля. Но и на этот раз представление не состоялось, теперь из-за болезни двух исполнителей, хотя в объявлении уже указывалось, что "из-за сильного холода перед всеми дверьми будут повешены портьеры, и на протяжении всего представления зал будет отапливаться".
        27 февраля 1740 года. Проходит премьера новой оратории Генделя, "L'Allegro, il Pensieroso ed il Moderate".
        На премьере прозвучал и один из недавно законченных кончерто гроссо, Гендель также исполнил свой Концерт для органа с оркестром си-бемоль мажор, который был закончен несколькими днями раньше (17 февраля). Это произведение позже вошло в цикл органных концертов, Опус 7. Приводим фрагмент статьи из "Лондон дэйли пост", сообщавшей о представлении: "Ложу партера и ярус открывают в четыре часа, другие ложи - в пять. В театре будут приняты особые меры против холода на протяжении всего представления". Новая оратория, партии в которой исполняли Ла Франчезина (сопрано), Рашел (тенор-альтино), Бёрд (тенор) и Рейнхольд (бас), в течение сезона прошла пять раз.
        Гендель к этому времени располагал уже соответствующим ораториальным репертуаром и мог предложить публике разнообразную программу. 21 марта он возобновляет "Саула", 26-го - "Эсфирь", затем, 1 апреля, "Израиля в Египте". На каждом представлении звучали органные концерты, которые Гендель исполнял сам, и новый кончерто гроссо.
        В конце концов в программу попадает и "Ацис и Галатея", ее исполняют 28 марта в пользу общества, оказывающего помощь престарелым музыкантам и сиротам. Гендель, учитывая благотворительную цель концерта, превзошел себя: кроме ставших уже привычными кончерто гроссо и органных концертов была исполнена также "малая" "Ода святой Цецилии".
        В апреле выходят партитуры 12 кончерто гроссо, в издательстве Уэлша, из каталога которого выясняется, что на партитуры подписалось в общей сложности сто человек; гораздо больше подписчиков нашлось на партитуру цикла - было заказано 122 экземпляра. Интересно, что наряду с традиционными покровителями Генделя - членами королевской семьи и дворянством - на произведение подписалось и много музыкальных обществ, "музыкальных клубов".
        Данный сезон также не принес Генделю много успехов. Около дюжины представлений ораторий, которые из-за сильных морозов не очень посещались, не принесли особой прибыли. Гендель решил продолжить и закончить начатую и отложенную в 1738 году оперу "Именео": увертюра ее была написана в сентябре 1740 года в нидерландском Харлеме, дата окончательного завершения оперы: 10 октября.
        В это время в Гамбурге выходит большой труд Маттесона "Grundlage einer Ehren-P forte", содержащий биографии музыкантов. Маттесон несколько лет осаждал Генделя письмами, чтобы тот помог в его работе написанием автобиографии. Вначале Гендель вежливо отмалчивался, а в конце тридцатых годов окончательно отказался. Маттесон жалуется: "Некоторые великие князья искусства очень небрежно отнеслись к моей просьбе прислать мне информацию. Не жалко разве, что мы не могли включить в наш труд подробные и основательные, собственноручно написанные статьи Кайзера или Генделя, подобные той, какую мы смогли поместить о достойном всяческих похвал Телемане? Оба оставили нас ни с чем: один между делом умер, другой устранился от этого". Подготовительную работу по созданию книги, включающей биографии 148 "выдающихся" музыкантов, Маттесон начал уже в 1714 году. Кстати, просьбу Маттесона не удовлетворил и Бах - его биография также отсутствует среди биографий "выдающихся музыкантов"...
        8 ноября 1740 года. Гендель начинает второй сезон в театре "Lincoln's Inn Fields". На этот раз в программу включается "Парнас на Фесте" и, как обычно, кончерто гроссо и органные концерты. Однако вскоре Гендель вновь берется за оперу.
        Мисс Донелэн, примыкающая к кругу друзей миссис Пендэрвес, пишет 15 ноября своей подруге, мисс Робинсон, следующее: "На будущей неделе Гендель показывает новую оперу. Те, кто присутствовал на репетиции, говорят, что она очень недурна. Скажи Пен [миссис Пендэрвес], что в ней есть "львиная ария"..."
        Эта "львиная ария" есть не что иное, как один из фрагментов впервые исполненной 22 ноября 1740 года новой оперы Генделя, "Именео", точнее ария Ардженто из второго действия, начинающаяся словами: "Su l'аrena di barbara scena in campo feroce leone". "Именео" потерпел сокрушительный провал: на 29 ноября назначили новый спектакль, но из-за болезни исполнительницы главной роли Ла Франчезины его пришлось перенести на 13 декабря. Это было второе и одновременно последнее исполнение оперы.

1741

        Примерно в одно время с "Именео" Гендель работал и над другой оперой: сочинение "Деидамии" он начал 27 октября и закончил 20 ноября. После неуспеха "Именео" в программу было включено это произведение. Премьера его состоялась 10 января 1741 года. Между тем были заключены контракты с несколькими новыми певцами, в том числе с синьорой Монца, которую ангажировали на исполнение партий второго сопрано. В письме от 21 декабря 1740 года миссис Пендэрвес вспоминает о ней так: "Господин Гендель заключил контракт с новой певицей из Италии. Голос ее - что-то среднее между голосами Куццони и Страды, сильный, но не грубый; внешность ужасно плохая, потому что она очень мала ростом и страшно горбатая. Донелэн [подруга миссис Пендэрвес] похвально отзывается о ней; она выйдет на сцену только после рождества, так что я не пропущу ее первое выступление". Но опере не помогают и новые певцы: после трех представлений "Деидамия" окончательно исчезает из репертуара.
        Это была последняя попытка Генделя в оперном жанре. Итальянская опера была обречена на гибель, потому что уже не имелось ни одного певца, от которого - как в свое время от Куццони, Фаустины, Сенесино или Фаринелли - публика могла бы прийти в экстаз. Напрасно Гендель писал хорошую музыку: публика шла в театр не ради музыки, а ради певцов.
        10 февраля 1741 года. "Деидамия" была сорок четвертой исполненной оперой Генделя. Последнее ее представление состоялось в этот день. Этим спектаклем Гендель окончательно простился со сценой.

Второй крах
(1741)

        В сезоне 1741 года Гендель еще проводит несколько ораториальных представлений, исполняя на них свои более ранние произведения. Так, 21 февраля - "Allegro", а 28-го - "Ациса и Галатею". На этом представлении выступил и выдающийся итальянский скрипач и композитор Франческо Верачини, исполнивший концерт собственного сочинения. Готовность Генделя к помощи характеризует хотя бы тот факт, что исполнение своих ораторий он неизменно устраивал в "Lincoln's Inn Fields", театре относительно малой вместимости, но когда он давал благотворительное представление в пользу престарелых музыкантов и членов их семей, то снимал намного более вместительный театр "Haymarket". В программе этого представления (14 марта) был "Парнас в Фесте", с теми же декорациями и костюмами, которые можно было увидеть на премьере, состоявшейся в 1734 году, на торжествах по случаю свадьбы великой принцессы Анны. В антрактах выступили и члены благотворительного общества, среди них гобоист Саммартини и виолончелист Капорале.
        Исполнением 18 марта "Саула" и 8 апреля "L'Allegro ed il Pensieroso" Гендель закончил ораториальный сезон в Лондоне. Последнее представление заслуживает внимания по многим причинам. Во-первых, Гендель исполнил части, написанные только на текст Мильтона, а наряду с привычными кончерто гроссо и органным концертом включил в программу и "малую" "Оду святой Цецилии". Другой факт, заслуживающий большего внимания: оповещающее об исполнении оратории объявление в газете "Лондон дэйли пост" от 8 апреля заканчивается следующим призывом: "Поскольку это последнее представление, знать и другие посетители желают приобрести билеты в ложу, что придает мне смелости (и, надеюсь, не вызовет негодования) определить иены на билеты как в партер, так и в ложу в полгинеи. Цена на билеты в первый ярус - 5 шиллингов, во второй - 3 шиллинга". (Цена билетов в ложу партера была обычно 5 шиллингов).
        Другими словами, Гендель как бы объявляет "прощальный вечер" и - впервые в жизни - от первого лица обращается к публике с оповещением. Призыв приносит результаты. Мисс Донелэн 11 апреля пишет мисс Робинсон следующее: "С тех пор как ты уехала, единственным моим развлечением был последний вечер Генделя, на котором присутствовала очень хорошая публика".
        О том, насколько этот концерт был "прощальным вечером" свидетельствует дневник пэра Эгмонтского:
        "Я был в театре "Lincoln's Inn", чтобы в последний раз послушать музыку Генделя: он собирается поехать в Германию, на какой-либо из курортов".
        Правдиво было сообщение или нет, но во всяком случае в кругах любителей музыки могла распространиться весть, что Гендель покидает Англию, где в последнее время, после долгих лет больших успехов и признания, его постигло столько ударов, неудач и материальных убытков. Некоторую информацию по этому поводу дают не только два приведенных выше фрагмента из писем, но, в первую очередь, то длинное письмо, которое появилось в номере "Лондон дэйли пост" от 4 апреля и принадлежит перу не пожелавшего себя назвать И. Б. Письмо имеет документальное значение, поэтому приводим его почти полностью: "В такое время, когда столь важна партийная жизнь и когда политика привлекает внимание не только ежедневных газет, но и всего человечества, может показаться необычным мое письмо на музыкальную тему... Мои мысли о власти музыки вызвал плакат, оповещающий, что в будущую среду господин Гендель проводит в "Lincoln's Inn Fields" последнее ораториальное представление. Музыка Генделя пленяла меня начиная с детских лет и вплоть до настоящего времени, и я чувствую себя как бы его должником за одну из самых больших радостей, на которые только способна наша натура; я считаю своей обязанностью (хотя мы и не знакомы лично) в такое время, когда стало модным относиться к нему с пренебрежением, публично рекомендовать его любви и милости публики большого города, которая вместе со мной столько наслаждалась гармонией его композиций.
        Котсони [Куццони], Фаустина, Кеносини [Сенесино] и Фаринелли очаровали наш слух: как сумасшедшие бежали мы за ними и раскололись на партии ради одного или другого из них с таким жаром, словно страна пылала в огне. Голоса их действительно были приятны для слуха, но ведь это Гендель дал им случай проявить себя; музыка его пленила наши души и воспламенила на сумасшествие по отношению к отдельным исполнителям. В этом проявилось его величие, хотя сила его осталась невидимой; певец получал от этого пользу и похвалы, настоящей же ценностью была незаметная и невознагражденная, небогатая, но гордая судьба забытого мастера.
        Существует ли в мире такая нация, где знакомы с властью музыки, но не знают имени Генделя? Не носим ли мы гордое звание хранителей искусств и наук во всей Европе? И если мы говорим о великих гениях, нами же порожденных или находящихся среди нас, можем ли мы забыть Генделя? И сейчас, после того как на протяжении многих лет мы располагали им, из-за одного нечаянного ложного шага мы совершенно оставляем его, и он должен испытывать нужду в такой стране, которой долгое время служил? В стране гласности и общественного мнения, где так ценят изящные искусства и где заслуги самых выдающихся мастеров сопровождаются столь достойными знаками признания и поощрения, что гении из других стран часто жалеют, что родились не здесь? Это невозможно! И если мы не желаем заботиться о нем, то подумаем хотя бы о себе, дабы сохранить добрую славу в культурном мире; и если старость или болезненность, или гордость, столь неотделимая от человеческого величия, та гордость, которая вдохновила Горация на "Exegi monumentum", а Овидия на "Jamque opus exegi", гордость, которая увенчала могилу Архимеда сферой и цилиндром, а могилу Корелли - мелодией, я говорю, если эта гордость была оскорбительна, - не нужно принимать ее во внимание точно так же, как солнечные пятна, ведь, хотя это и пятна, они не затеняют большого таланта.
        Можете догадаться, господа, что, собственно говоря, я хочу сказать своим письмом. Мне хочется надеяться, что я смогу обеспечить защиту Генделя и склонить на его сторону тех господ, которых чем-либо обидело поведение этого великого человека (ибо в музыкальном мире Гендель останется великим человеком и в том случае, если против этого свидетельствует его неудача), возвратить ему милость и освободить его от преследований мелких людишек, которые, использовав недовольство знати, срывают его афиши, едва их расклеили, и еще тысячью других способов оскорбляют его и наносят ему урон. Я уверен, что они снова проявят к нему благосклонность и отнесутся к делу без пристрастия; между тем общественность должна позаботиться о том, чтобы Гендель не испытывал ни в чем нужды, в противном случае это было бы непростительной неблагодарностью; и поскольку ораториальное исполнение в среду является последним в нынешнем сезоне и, если верить известиям, последним в этой стране, наполним его дом на этом последнем концерте дружественным и доброжелательным великодушием и покажем перед его отъездом, что Лондон, крупнейший и богатейший город мира, настолько же богат добродетелями, насколько деньгами, и может прощать и снисходительно относиться к неудачам великого гения и даже к его ошибкам.
        И музыка, и текст готовящегося к исполнению произведения благородны и возвышенны, хорошо обдуманы и полны значения. Композитор и поэт идут здесь рука об руку и, кажется, соревнуются друг с другом в том, который из них может лучше выразить контрасты веселья и грусти, пронизывающие "Allegro ed il Pensieroso" на всем его протяжении; и всем, кто внимательно послушает произведение, станет ясно, что Гендель находился в лучшем состоянии духа, когда сочинял его. Это самое серьезное доказательство того, о чем я говорил ранее: музыка действительно является таким языком, который понимает душа, ведь для слуха это всего лишь приятное звучание..."
        Этот восторженный поклонник Генделя выказывает свою некоторую неосведомленность. Например, он неправильно пишет имена известнейших певцов и считает Фаринелли - который никогда, по крайней мере публично, не спел ни одного такта Генделя - генделевским певцом. Поэтому и другие сообщенные им сведения можно принимать лишь с некоторой оговоркой. Срыв афиш более чем вероятен; фактом является и то, что упоминаемое выступление Генделя было действительно последним в Лондоне, во всяком случае до 1743 года. Кого же "оскорбил" Гендель и что было "нечаянным ложным шагом", сегодня выяснить уже не представляется возможным. Вероятнее всего, автор письма просто намекает на охлаждение публики к Генделю в последние несколько лет. (Со времени исполненного в начале 1740 года "L'Allegro" Гендель не писал новых ораторий, последние же его оперы все без исключения провалились).

Гендель в Дублине. "Мессия"
(1741-1742)

        Летом 1741 года Гендель совершенно устранился от общественной жизни. Противники его, по-видимому, празднуют победу: казалось, что Гендель окончательно сложит оружие, откажется от безнадежных и провалившихся оперных начинаний и исчезнет из музыкальной жизни.
        Однако в действительности дело обстояло не так. Гендель получил от своего знатного друга Чарлза Дженинса такой импульс, который, с одной стороны, вернул ему утраченное было желание работать, с другой стороны, в последний раз предопределил направление его дальнейшей судьбы. Дженинс подал Генделю идею составить на основе текста Библии либретто оратории о жизни Христа. Этой теме Гендель не мог противостоять, с лихорадочной страстностью он берется за работу: через три недели "Мессия" был закончен. (Работу над ним Гендель начал 22 августа, а 14 сентября партитура была уже готова.) Желание работать не покидает Генделя и в дальнейшем: через шесть недель он заканчивает новую ораторию, написанную на тему из Ветхого завета, - "Самсона" (29 октября 1741 года).
        Хорошо поработав, Гендель вновь начинает появляться в Лондоне. Так, например, 31 октября он посетил открытие сезона "дворянской" Оперы. Было исполнено "пастиччо" "Алессандро в Персии", музыку которого составил Галуппи из произведений Лео, Хассе, Лампуньяни и других композиторов. Хотя представление многим, в том числе и Генделю, не понравилось, произведение это было исполнено в данном и последующем сезоне двадцать один раз.
        18 ноября 1741 года. Генделю, обманувшемуся и разочаровавшемуся в лондонской публике, даже не приходило в голову исполнить новые оратории. Поэтому ему очень кстати пришлось приглашение, полученное от ирландского лорда-наместника герцога Девонширского. Генделя уже ничто не привязывало к Лондону, о дублинской же публике он знал, что она всегда с большой любовью и пониманием принимала его произведения. Итак, в начале ноября он отправился в путь и через Честер и Холихед прибыл в Дублин. По пути, в Честере, с Генделем впервые встретился Бёрни, впоследствии крупный английский историк музыки, которому в то время было всего 15 лет и который еще учился в честерской школе.
        В Дублине на Фишэмбль-стрит только что был построен новый, вмещающий семьсот человек концертный зал. В нем проводила свои концерты дублинская Музыкальная академия, членами которой были исключительно аристократы-любители. Собрания их проходили обычно при закрытых дверях, но каждый год они проводили один-два благотворительных публичных концерта.
        По прибытии Гендель весьма активно включается в концертную жизнь. Уже 21 ноября 1741 года "Даблин джернэл" оповещает читателей о том, что 10 декабря в соборе св. Андрея в рамках богослужения будут исполнены в пользу "Mercer's Hospital" "Те Deum", "Jubilato" и "два новых антема". Гендель тщательно подбирает солистов и хористов. Еще в Честере произошла сцена, свидетелем которой был Бёрни, описавший ее в следующем забавном эпизоде. Гендель попросил органиста тамошнего собора м-ра Бэйкерта (который был также учителем музыки Бёрни) познакомить его с хористами, которые хорошо умеют "петь с листа". Сегодня уже невозможно установить, желал ли он позаимствовать этих певцов для ирландских концертов или же хотел попробовать с ними звучание отдельных хоровых фрагментов. Известно лишь, что когда в зале ресторана "Золотой сокол" пробовали упомянутые хоровые части, один бас по имени Джэнсон (бывший печатником по профессии) постоянно фальшивил. Гендель быстро потерял терпение и закричал на него: "Вы негодяй, разве не вы сказали, что умеете петь с листа?" На что Джэнсон: "Я умею, милостивый государь, но не с первого раза!" Несколько солистов Гендель привез с собой из Лондона, в том числе Кристину Марию Авольо и одну из сестер своего коллеги-композитора Арна, отличную певицу миссис Сиббер. Концертмейстером оркестра был живший в Дублине уже с 1728 года великолепный скрипач Мэтью Дьюборг (который, кстати, как преемник Куссера дирижировал королевским оркестром).
        На первом церковном концерте, состоявшемся 10 декабря, был исполнен один из "Коронационных антемов", а также один из новых антемов великолепного молодого композитора Уильяма Бойса. Кульминацией концерта стала органная игра Генделя, за которую он был удостоен особого признания и благодарности в протоколе "Mercer's Hospital" от 12 декабря.
        Итак, дебют в Дублине проходит с успехом. Теперь Гендель может заняться и организаторской работой.
        Начиная с 14 декабря он продает в своей квартире на Фишэмбль-стрит абонементы на шесть концертов, которые состоятся в новом концертном зале. Оповещение о них появляется в трех следующих один за другим номерах "Даблин джернэл".
        23 декабря проходит первый концерт, в его программе "L'Allegro, il Pensieroso ed il Moderate", далее, два кончерто гроссо и один органный концерт. 29 декабря в "Даблин джернэл" появляется следующий отклик на этот концерт: "В прошлую среду м-р Гендель провел свой первый ораториальный вечер в новом музыкальном зале Нилов на Фишэмбль-стрит, который заполнила многочисленная знатная публика, более многочисленная, чем когда-либо в подобном случае. Этот концерт превзошел все концерты, дававшиеся когда-либо в этом королевстве; и все наши дворяне и знать, желая показать, что их интересуют любые проявления гения, выразили свое большое удовлетворение и продемонстрировали всевозможные знаки поощрения этой превосходной музыке". (Братья Нил были дублинскими музыкальными издателями; они снимали также новый концертный зал.)
        29 декабря 1741 года. Наиболее компетентная оценка концерта принадлежит самому Генделю. В письме Дженинсу он так рассказывает о своей дублинской жизни:
        ".. .Аристократия оказала мне уважение тем, что многие из них подписались на шесть вечеров, и это позволило заполнить зал на шестьсот лиц; мне не пришлось продавать ни одного билета у входа, и без хвастовства могу сказать, что концерт прошел с большим успехом. Синьора Авольо, которую я привез с собой из Лондона, всем очень нравится, нашел я и одного тенора, которым очень доволен басы и тенора-альтино очень хороши, и хор (под моим руководством) пел отлично; инструменталисты совершенно превосходны, так как ими руководит м-р Дьюборг. Музыка звучит в этом очаровательном зале великолепно. Все это приводит меня в такое хорошее расположение духа (и состояние моего здоровья настолько же хорошее), что и в игре на органе я снискал большой успех.
        Я начал с "Allegro, Pensieroso and Moderate" и могу заверить Вас, что текст "Moderate " понравился безмерно. Публика (кроме цвета знатных дам и других высокородных лиц) состоит из епископов, деканов, преподавателей университета, далее, из правоведов-канцлеров, прокуроров и т. д., всех их захватили стихи. Они желают, чтобы произведение это я вновь включил в программу. Я не могу передать, как хорошо относятся здесь ко мне, но вежливость этой нации Вам не безызвестна, так что я всецело доверяю Вам судить о моем удовлетворении, благодаря чему время мое насыщено знаками уважения, выгодой и удовольствиями. Мне предлагают после окончания цикла из шести концертов провести новые, и его герцогское величество лорд-наместник (который вместе со всей своей семьей постоянно присутствует на моих концертах) может легко получить от Его Величества разрешение на более длительное мое пребывание; так что я буду вынужден остаться здесь на гораздо более долгое время, чем думал... Город полон разговоров о неудачах лондонской Оперы, о чем местная аристократия узнает из писем и что, могу сказать, служит большим развлечением и поводом для веселья. Первая опера, которую я слышал перед отъездом из Лондона, веселит меня на протяжении всей поездки..."
        Излучающий оптимизм тон письма имеет совершенно реальные основания: Гендель действительно находился в центре дублинской музыкальной жизни, он пользовался уважением пригласивших его лиц, концерты его посещались настолько хорошо, что вскоре он смог собрать небольшую сумму денег; в общем, время, проведенное в Дублине, стало одним из самых веселых и самых счастливых периодов в жизни Генделя.

1742

        13 января 1742 года. Так как концерт, состоявшийся в конце декабря, имел большой успех, его пришлось повторить; 20 января исполняется "Ацис и Галатея" вместе с "малой" "Одой святой Цецилии"; это представление повторяется 27 января. Согласно обычаю, и на этих концертах звучат генделевские кончерто гроссо, а также органные концерты, которые, как говорится в одной газетной статье от 23 января, исполняет "великий маэстро Гендель своими неподражаемыми руками".
        3 февраля проходит очередной абонементный концерт Генделя. На этот раз исполняется "Эсфирь" вкупе с кончерто гроссо и одним органным концертом.
        6 февраля в газете "Даблин джернэл" появляется объявление о втором, также состоящем из шести концертов, абонементном цикле.
        8 февраля в пользу "Mercer's Hospital" вновь исполняются "Утрехтский Те Deum", "Jubilate" и два "Коронационных антема".
        10 февраля повторяется исполнение "Эсфири".
        17 февраля в Дублине проходит премьера "Празднества Александра"; кончерто гроссо в этот вечер не звучали, вместо них Гендель впервые исполняет несколько органных концертов. Повторение этой программы планировалось на 24-е число, однако из-за болезни миссис Сиббер его перенесли на 2 марта. Для популярности Генделя и большого интереса, вызываемого им, характерно то, что назначенный на этот день концерт одного любительского музыкального общества был отложен, в угоду Генделю, на неделю.
Также из-за болезни миссис Сиббер пришлось отложить запланированное на 10 марта представление новой версии "Именео" - "Хаймена". (В оригинале "Именео" был оперой, в Дублине же был объявлен как "серенада".) Вместо него 17 марта исполняют "Allegro е Pensieroso" (то есть без части "Moderate", написанной Дженинсом). Наконец 24 марта состоялось представление "Хаймена", а через неделю, 31 марта, оно было повторено.
        13 апреля 1742 года. Гендель считает, что пришло время пустить в ход "тяжелую артиллерию" - новую ораторию "Мессия". Впервые об этом извещает "Даблин джернэл": в номере от 27 марта появляется объявление, сообщающее о назначенной на 12 апреля премьере произведения. Между тем 7 апреля Гендель еще раз включает в программу "Эсфирь", затем, 9-го числа, проводит публичную генеральную репетицию "Мессии". Вышедший уже 10 апреля в "Даблин ньюслетер" отчет написан в восторженном тоне: "Вчера вечером в концертном зале состоялась репетиция новой священной оратории м-ра Генделя, "Мессии". По мнению самых лучших специалистов, она намного превосходит все, что до сих пор исполнялось в этом жанре, в этом или других королевствах". В этот же день "Даблин джернэл" пишет следующее: "...перед высокой, благородной многочисленной публикой она была исполнена столь совершенно, что все присутствующие встретили ее с общим удовлетворением, и крупнейшие знатоки музыки считают, что это самая прекрасная композиция из тех, которые им когда-либо приходилось слышать..." Затем в статье сообщается о точной дате премьеры (13 апреля) и добавляется следующее: "Дамы и господа, являющиеся покровителями благородных и благотворительных учреждений, для которых была подготовлена эта оратория, просят, чтобы все дамы, собирающиеся почтить своим присутствием представление, были добры явиться не в кринолинах; таким образом будет больше места, что увеличит сумму, предназначенную для благотворительных целей". В качестве дополнения к этой просьбе "Даблин джернэл" сообщает в день представления следующее: "...желательно, чтобы господа явились без шпаг".
        Доход от премьеры "Мессии" Гендель и исполнители предложили различным благотворительным учреждениям: комитету, оказывающему помощь дублинским заключенным, "Mercer's Hospital" и больнице для бедняков. Сопрановые партии исполнили синьора Авольо и миссис Мэклейн; партию меццо-сопрано - миссис Сиббер, альтовые партии пели Лэмб и Уорд, теноровые - Бэйлис и Чёрч, а басовые - Хилл и Мэйсон, все - певцы собора св. Патрика и церкви Христа.
        Материальный успех намного превзошел все ожидания. В зале, рассчитанном на шестьсот лиц, уместилось 700 человек; доход составил примерно 400 фунтов, так что на долю каждого из благотворительных учреждений пришлось по 127 фунтов.
        Но еще большим был моральный успех. Три дублинские газеты, соревнуясь, хвалили произведение. Мы процитируем номер газеты "Даблин джернэл" от 17 апреля 1742 года: "В прошлый вторник в новом музыкальном зале на Фишэмбль-стрит состоялась премьера большой священной оратории м-ра Генделя, которая называется "Мессия". Самые выдающиеся знатоки искусств согласились в том, что это по-настоящему совершенное произведение. Невозможно выразить словами, какое наслаждение доставило это произведение внимавшей ему публике. В нем соединились возвышенность, великолепие и изящество с самым приподнятым, полным достоинства и трогательным текстом для того, чтобы увлечь за собой и очаровать восхищенные слух и сердца. Справедливость требует, чтобы весь мир узнал о том, как благородно употребил господин Гендель сумму, собранную от исполнения этой великолепной оратории, равномерно распределив ее между Обществом, осуществляющим помощь заключенным. Благотворительной больницей и "Mercer's Hospital"; все они будут вспоминать его имя с вечной благодарностью. Справедливость требует также сказать, что руководители обоих хоров, м-р Дъюборг, миссис Авольо и миссис Сиббер, чудесно исполнившие свои партии, действовали точно так же на общую пользу, и единственной наградой им были заслуженное восхищение и сознательная радость публики по поводу того, что они поддержали полезное, имеющее широкое воздействие благотворительное дело".
        То, что в статье наряду с именем Генделя упоминаются только имена концертмейстера и двух певиц, может показаться удивительным, ведь на этом концерте бесплатно выступали все исполнители. Причиной тому может быть лишь то, что другие певцы были любителями. Тем более великолепной была Сьюзанна Мария Сиббер. Когда она исполнила арию "Не was despised", м-р Делани (дублинский священник, много позднее ставший мужем миссис Пендэрвес), услышав поразительной силы интерпретацию, воскликнул: "Женщина, за твое пение да простятся тебе все грехи!"
        После успеха "Мессии" публика хотела услышать другие оратории Генделя. "По желанию дворянства и знати" в программу был включен "Саул". На концерте, состоявшемся 25 мая, прозвучало также несколько органных концертов. Еще раньше, после публичной генеральной репетиции, прошедшей 22 мая, в газете "Даблин джернэл" появилась рецензия на исполнение. Последней дублинской продукцией Генделя стало повторное исполнение "Мессии" 3 июня, которое сопровождалось успехом, сходным с успехом премьеры.
        Итак, Гендель провел в Дублине в общей сложности 15 ораториальных представлений: в первом абонементном цикле дважды прозвучали "L'Allegro il Pensieroso ed il Moderate", "Ацис и Галатея", "Ода святой Цецилии" и "Эсфирь"; во втором цикле по два раза были исполнены "Празднество Александра" и "Именео" и единожды "L'Allegro ed il Pensieroso" и "Эсфирь". Кроме того, дублинцы дважды смогли послушать "Мессию" и один раз "Саула". (Последним трем представлениям предшествовали публичные генеральные репетиции.)
        В течение лета дублинские любители музыки смогли насладиться и целым рядом других произведений Генделя - на бенефисах, организованных в пользу самых различных артистов.
        8 июня Гендель принимает приглашение в Корк и выезжает из Дублина. После нескольких недель пребывания там он возвращается в Дублин. Новой художественной сенсацией города стали гастроли крупнейшего актера той эпохи Дейвида Гаррика. Гендель присутствует на дававшемся 12 августа представлении "Гамлета", а на следующий день его славное ирландское турне подходит к концу: он отправляется в Лондон.