Иштван Барна

"Если бы Гендель вел дневник..."

© Barna Istvan. Georg Friedrich Handel eletenek kronikaja. Zenemukaido, Budapest, 1972.
© "Корвина", Будапешт, 1987. Перевод с венгерского Виктора Тогобицкого

Снова в Лондоне. Большие оратории (1742-1745)
На вершине (1746-1750)
Последние годы (1750-1759)

Снова в Лондоне. Большие оратории
(1742-1745)

1742

        В конце августа Гендель возвращается в Лондон, и среди дел, к которым он приступает в первую очередь, - отчет Дженинсу о пребывании в Ирландии. Письмо, написанное 2 сентября 1742 года, содержит следующее:
        "Милостивый государь! Вот уж кто истинно хотел посетить Вас по возвращении из Ирландии в Лондон, так это я, Ваш смиренный слуга, ведь в разговоре я смог бы определенно лучше, чем в письме, рассказать Вам, как отлично приняли Вашего „Мессию" в этой стране; настолько, что один благородный лорд, епископ Эльфим (аристократ, прекрасно разбирающийся в музыке), запечатлел свои замечания об этой оратории в письменном виде. Приложением посылаю Вам содержание его записок... Что касается общих успехов, которые я снискал у этой щедрой и благородной нации, то рассказ об этом я придержу до тех пор, пока мне не представится счастье увидеть Вас в Лондоне. Известие, что следующей зимой мне передадут директорство Оперой, необоснованно. Господа, которые взялись за гармоничное посредничество, не могут прийти к соглашению и пребывают в замешательстве. Примусь ли я за что-либо по линии оратории (как этого хотели бы мои отдельные друзья), еще не решил. Точно одно: в следующие 12 месяцев я буду продолжать ирландское ораториальное начинание и с этой целью уже приступил к вербовке подписчиков..."
        Из письма выясняется, что один из планов, связанных с Генделем (директорство Оперой), не пришелся ему по душе; второй же (новый ирландский ораториальный цикл) не воплотился в жизнь.
        Генделю было совершенно ясно, что после дружественной и полной любви атмосферы, созданной вокруг него "благородной и щедрой ирландской нацией", в Лондоне его снова ждут трудные дни, тяжелые испытания и сильные волнения. Именно поэтому он пока не берется за публичные выступления. Ожидаемое новое приглашение в Ирландию не прибывает, так что Гендель вынужден вновь включиться в лондонскую музыкальную жизнь.
        Осенью он сочиняет новую арию и заключительный хор для "Самсона", законченного, по сути, еще в октябре 1741 года, и решает предстать перед публикой с этим произведением, а не с имевшим большой успех в Дублине "Мессией". Выбор Генделя пал на эту ораторию, возможно, потому, что он принял во внимание "ария-поклонничество" лондонской публики: в "Самсоне" содержится 27 арий, а в "Мессии" всего 15.

1743

        10 января 1743 года Гендель подает либретто "Самсона" на рассмотрение Уильяму Четвинду, главному инспектору театров. Он также ведет переговоры с различными театрами и в конце концов договаривается с театром "Covent Garden". Здесь 18 февраля 1743 года впервые исполняют "Самсона", притом исключительно с английскими певцами. Гендель окончательно отказался от сочинения опер, а значит, и от работы с итальянскими певцами (которая затруднялась бы и тем, что итальянские певцы находились на службе у конкурирующей Оперы).
        Исполнение состоялось на основе подписки. Гендель обязался провести шесть представлений, цены на билеты были следующие: в партер и ложу - полгинеи, на первый ярус - 5 шиллингов, на верхний - 3 шиллинга и 6 пенни. Произведение имело большой успех - в течение поста его исполнили восемь раз. Хорас Уолполь, принадлежавший к клике "друзей оперы", с издевкой писал 24 февраля о представлении: "Гендель выступил в противовес опере с ораторией и имел успех. Он ангажировал богинь комедийных трупп и всех исполнительниц "Ростбифа" [популярная в то время песня] из обоих театров; у одного мужчины есть вроде кое-какой голос, у одной из женщин нет никакого вообще. Так они поют и славно провозглашают аллилуйю; добросердечная публика требует повторения речитативов, если в них случается хоть какая-то каденция, которую можно назвать мелодией". Леди Хертфорд рассказывает о лондонских событиях в письме к сыну от 26 февраля. Разбранив вначале последний бал-маскарад, она продолжает: "Оратория понравилась намного больше; на ней присутствовали многие из городских аристократов. Говорят, что Генделю пришлось очень напрячься, чтобы написать самую утонченную музыку из того, что он сочинял до сих пор, также говорят, что попытка его увенчалась успехом". 3 марта недоброжелательный Уолполь пишет следующее: "Оратории имеют большой успех; во всяком случае у меня они вызывают представление о рае, где всем можно петь, независимо от того, имеется голос или нет".
        Дублинцы узнали об успехах Генделя из одного лондонского письма. В газете "Даблин джернэл" от 15 марта приводится письмо, написанное 8 марта, в котором сообщается: "Наш друг Гендель чувствует себя очень хорошо; дела его вновь приняли совершенно новый оборот: итальянские оперные певцы и плохие оперные предприниматели уже не могут сидеть на шее у лондонской публики; музыка господина Генделя и представления на английском языке получают признание. Генделя ценят больше, чем когда-либо. Новую ораторию (название ее - "Самсон"), которую он сочинил после того, как оставил Ирландию, до сих пор исполнили четыре раза перед более многочисленной публикой, чем когда-нибудь. По вечерам желающих получить билеты на ее спектакли было больше, чем ранее в итальянскую оперу..."
        18 марта Гендель исполняет - и на этот раз без части "Moderate" - "L'Allegro ed il Pensieroso" и "Оду святой Цецилии", а также один органный концерт. Вместе с ним с сольным скрипичным номером выступает и Дьюборг.
        19 марта приходит очередь лондонской премьеры "Мессии". Ораторию объявляют без названия, так как церковные власти считают это название "богохульным". Как в предшествующих премьере объявлениях, так и на афише представления сообщается о "новой священной оратории" или просто о "новой оратории".
        Премьера и последовавшие за ней два повторных представления (25 и 29 марта) проходят почти при закрытых дверях: пресса не реагирует на них, и ни в дошедших до нас письмах, ни в отдельных документах, относящихся к тому времени, невозможно найти упоминаний о первых лондонских исполнениях популярнейшего и до сих пор произведения Генделя. Лондон вообще с трудом принял "Мессию"; в 1744 и 1745 годах Гендель еще мог один-два раза включить его в программу, но интерес к оратории был настолько мал, что она на годы была снята с репертуара ораториальных представлений и вновь исполнялась только в 1749 году.
        Здоровье Генделя этой весной тоже было неудовлетворительным. Возобновляются подагрические боли, в апреле он получает новый - к счастью, не такой сильный, - апоплексический удар, однако быстро выздоравливает и вновь принимается за работу. Он пишет "Семелу", которую - в первую очередь из-за античной тематики, но особенно из-за более легкого, светского характера - он никогда не называл ораторией, а просто "Историей Семелы". Дата начала работы над ней - 3 июня 1743 года, завершения - 4 июля.
       27 июня 1743 года. Значительное политическое событие всколыхнуло жизнь Англии и повысило национальное самосознание: в ходе переменчивых батальных событий войны за наследование австрийской короны объединенная английско-ганноверская армия под предводительством короля Георга II одержала решающую победу над французской армией маршала Ноэля под Деттингеном близ Ашаффенбурга. После деттингенской битвы изменилось и общественное мнение Англии: большая часть народа и аристократии стала с уважением и любовью относиться к ранее презираемому, более того, ненавистному королю-"иностранцу".
        Деттингенскую победу Гендель празднует написанием "Те Deum"-a. Произведение было создано за две недели: Гендель принялся за него 17 июля и закончил еще в этом же месяце. Композицию Гендель пишет "как официальное лицо", поскольку уже несколько десятилетий является "композитором королевской капеллы".
        В это же время Гендель сочиняет новую ораторию. "Иосиф и его братья" создается на протяжении августа-сентября. (Дату окончания II части Гендель отмечает на партитуре: 12 сентября).
        27 ноября 1743 года. В честь возвращения короля Георга II, полководца-победителя деттингенской битвы, в королевской капелле Сент-Джеймсского дворца проводят праздничное богослужение. Именно тогда впервые звучат мелодии генделевских "Деттингенского Те Deum"-a и одного нового антема: в присутствии королевской семьи проводилась репетиция.
        "Дворянская" Опера, стараясь преодолеть необычайно тяжелые материальные трудности, привлекает зрителей на свои спектакли весьма необычными приемами. Без предварительного разрешения Генделя с некоторыми изменениями в ее программу включают имевшего в 1726 году столь большой успех "Александра", на этот раз под названием "Россане" ("Роксана"). Премьера, состоявшаяся 15 ноября, прошла с успехом; в течение сезона 1743/44 года оперу исполняют пятнадцать раз.
        В ходе приготовлений к праздничному богослужению репетируют "Деттингенский Те Deum". Миссис Пендэрвес (которая между тем вышла замуж за дублинского священника Патрика Делани) присутствовала на одной из последних репетиций и в письме от 10 ноября описала ее своей сестре. "Произведение необыкновенно утонченное, я была совершенно очарована им... все говорят, что это лучшая его композиция... райская музыка", - так восторженно написала она о "Те Deum"-e. Через несколько дней миссис Делани посещает Оперу, представление "Роксаны". 18 ноября она сообщает об этом следующее: "...она всегда была лучше, чем любая итальянская опера; хотя мне очень мешало, что из нее выпустили несколько моих любимых арий".
        27 ноября 1743 года. Проходит праздничное богослужение, в центре его - исполнение "Деттингенского Те Deum"-a и антема "The King shall rejoice" Генделя.
        "Деттингенский Те Deum" теперь часто приводят в пример, обсуждая проблемы авторской оригинальности. Дело в том, что по крайней мере в 10-ти его номерах используется мелодический материал "Те Deum"-a, написанного в 1682 году миноритским монахом-композитором, известным под именем Урио. Во времена Генделя заимствование мелодий не было редкостью.
        "Сегодняшнее понятие оригинальности и предъявляемые к ней требования имеют совершенно иные корни, - пишет Золтан Кодай в исследовании "Народная и профессиональная музыка", - раньше рассматривали только готовое произведение, и никто не спрашивал, откуда заимствовал автор. Каждый считал себя вправе переложить, переработать целые произведения. Общеизвестна страсть к переложениям Баха. "Деттингенский Те Deum" Генделя является переложением произведения старого итальянского мастера".
        Текст "Деттингенского Те Deum"-a представляет собой довольно свободный перевод на английский язык латинских гимнов "Те Deum" и "Nicetas a Remesiana". Стиль музыки - вероятно, не без влияния мелодий итальянца Урио - совершенно итальянский. На это указывают, например, длинные оркестровые интерлюдии, так называемые "ритурнели", далее, важные, часто даже важнее хоровых, блестяще разработанные фугированные оркестровые разделы и т. д. Наряду с этим в отдельных частях заметно влияние и английской народной музыки. В произведении доминируют хоровые части, арии играют подчиненную роль. Это указывает на то что в те времена королевская капелла располагала великолепным хором и, по-видимому, более слабыми солистами.
        Нельзя не отметить, что это блестящее, расцвеченное ярким звучанием трех труб произведение, несмотря на свое великолепие, не относится к числу шедевров Генделя: это репрезентативная композиция на случай.
        2 декабря прусская королевская гвардия устраивает прием в честь деттингенской победы. Прием заканчивается грандиозным концертом, на котором исполняются произведения Генделя.
        В декабре в Дублине хотят исполнить с благотворительной целью "Мессию"; однако несколько исполнителей не согласились выступать бесплатно, поэтому представление пришлось отложить.
        В одном из оксфордских колледжей исполняют "Самсона". Мисс Талбот, образованная провинциальная аристократка, так пишет об этом своей подруге в письме от 27 декабря: "Я была необычайно довольна несколькими ариями, особенно хорами "Самсона". Этой зимой его исполнили в одном из колледжей, и я считаю, это было лучшее представление в городе. Поскольку я еще никогда не слышала ораторий, мне бросилось в глаза, что такой род гармонии - единственно пригодный язык для выражения благоговения. Не знаю почему, но думаю, что этот род развлечений исправляет или сдерживает ветренность молодежи; ведь какой бы невнимательной ни была публика, она непременно станет лучше после такого представления. Мне от всего сердца хотелось, чтобы ты находилась рядом со мной".

1744

        9 января 1744 года. Гендель объявляет о новом ораториальном цикле во время поста: шесть представлений, среди них две новые оратории. Цена абонемента на шесть представлений - четыре гинеи.
        Первой премьерой стала "Семела". Миссис Делани присутствовала на репетиции, состоявшейся 23 января, и написала о ней следующее: "Это прекрасная музыка, совершенно новая и отличающаяся от всего, что до сих пор сочинил Гендель. Я опасаюсь, что в этом году уже не услышу другой его музыки, и это будет для меня большой потерей, в утешение останется только гармония дружбы... Франчезина также занята в произведении, она поет главную партию". (Миссис Делани хотела вскоре вернуться с мужем в Дублин; однако на самом деле весь театральный сезон она провела в Лондоне. Франчезина с 1738 по 1741 год была членом труппы Генделя).
        10 февраля 1744 года. Впервые исполняется "Семела". В объявлении она не называется ораторией, а произведением, исполняемым "по-ораториальному". И это совершенно справедливо, ведь "Семела" - изданная в 1710 году комедия Уильяма Конгрива - в оригинале была оперой, музыку которой написал в свое время Джон Эклс. Изменения, сделанные Ньюбёргом Гамильтоном, не многое модифицировали в игриво-пикантном оперном характере либретто. В письме миссис Делани от 11 февраля читаем: "...имеется в ней четырехголосная часть [квартет], восхитительно прелестная; Франчезина очень прогрессировала, звукоизвлечение у нее очень определенно и в орнаментике есть что-то совершенно поразительное. Ей много аплодировали; дом был полон, но не набит до отказа. Мне кажется, я писала брату несколько слов о том, что принц Уэльский и Гендель ругались между собой: я очень сожалею об этом, Гендель говорит, что принц потерял его милость. В театре не было никаких беспорядков, готы [покровительствующие опере аристократы] не были настолько глупы, чтобы публично выразить свою антипатию к такому большому композитору".
        "Друзья оперы" злились сейчас по праву: впервые за несколько лет Гендель противопоставил оперным представлениям произведение на оперную тему. Возможно, благодаря именно их проискам "Семела" была исполнена всего четыре раза.
        Несмотря на это, материальное положение Генделя вновь начинает поправляться: 14 февраля 1744 года - впервые за последние годы - он вкладывает деньги в банк, причем довольно значительную сумму - 650 фунтов. Правда и то, что через неделю он снимает деньги, но из этой суммы он смог полностью заплатить участникам представлений.
        Отчет миссис Делани о "Семеле" от 21 февраля: ""Семела" очаровательна; чем более я ее слушаю, тем больше она мне нравится, и поскольку у меня есть абонемент, я не пропущу ни одного представления. Так как в основе ее сюжета лежит светская тема, Д. Д. [сокращенно: Доктор Делани] считает, что ему не к лицу присутствовать на представлении [кстати, Д. Д. является также сокращением „Doctor of Divinity", то есть "доктор теологии"]; но если в программу будут включены "Иосиф" и "Самсон", я попробую уговорить его пойти на них; ведь я знаю, насколько он любит музыку. Говорят, что "Самсон" пойдет в будущую пятницу, у "Семелы" же есть сильная оппозиция, то есть утонне ченные дамы, маленькие аристократики и "ignoramus" [невежды]. Сторонники оперы злятся..."
        Миссис Делани была хорошо осведомлена: 24 февраля действительно исполнили "Самсона", Гендель при этом сыграл один из своих органных концертов. Об этом представлении миссис Делани сообщала своей сестре 25 февраля: "...все шло очень хорошо, но не лучше, чем в прошлом году. Я думаю, "Иосифа" дадут в следующую пятницу, но Гендель находится в очень плохом настроении, так как Саливан, которому нужно петь партию Иосифа, не более чем пень, обладающий хорошим голосом, у Бёрда же вообще нет голоса. Роль для Фран-чезины (жена Иосифа) не дает возможностей для разнообразия, но надеюсь, оратория будет принята хорошо. Дом ни разу не был набит до отказа, но каждый вечер был достаточно полон".
        2 марта 1744 года. Проходит премьера "Иосифа и его братьев". Новое произведение принимается с одобрением, его исполняют четыре раза. Генеральную репетицию, состоявшуюся 1 марта, прослушал и пэр Эгмонтский, записавший в своем дневнике: "...это неповторимая композиция". Миссис Делани 10 марта пишет следующее: "Оратории идут довольно хорошо, несмотря на оперную партию: уже состоялось девять представлений из двенадцати. Я думаю, "Иосифа" дадут еще один раз, затем "Саула", и завершится сезон "Мессией"; но поскольку все шло очень хорошо, возможно, что м-р Гендель объявит новую подписку..."
        На этот раз поклонница Генделя ошиблась: "Мессия" не был исполнен, вместо него дважды дали "Саула". 22 марта миссис Делани с грустью сообщает: "Вчера вечером - к сожалению! - состоялось последнее ораториальное представление. Цикл был закончен "Саулом", хотя я надеялась, что дадут "Мессию"..." Затем, 3 апреля, она пишет сестре: "Сегодня у меня большое событие, и самое горячее мое желание, чтобы здесь могла быть и Ты с нашей матерью. Гендель, наш брат и Донелэн обедают у меня, и развлечением будет то, что Гендель сыграет нам "Иосифа"!"
        Данный ораториальный сезон прошел несколько лучше, чем предыдущие. Гендель - после того как расплатился с членами труппы - 10 апреля купил акции на сумму 1300 фунтов.
        Уже раннею весной он начинает готовиться к новому сезону. Поскольку "дворянская" Опера вновь потерпела крах, освободился театр "Haymarket", больший, чем "Covent Garden". Гендель вновь хочет проводить в нем ораториальные представления. Об этом свидетельствует его письмо от 9 июня, адресованное Дженинсу: "Я снял оперный театр "Haymarket". В качестве певцов ангажировал синьору Франчезину, мисс Робинсон, Бёрда, Рейн-хольда, далее, хор мальчиков м-ра Гэйтса и лучших певцов различных хоров, есть некоторая надежда и на то, что у меня будет петь миссис Сиббер. Она писала мне из Бата (где находится в настоящее время), что с большой радостью выступит у меня будущей зимой, если это не совпадет с ее выступлениями в театре. Но, мне кажется, я смогу заручиться содействием м-ра Рича (который ангажировал миссис Сиббер в театр "Covent Garden"), ведь и до этого он обязался разрешать выступления м-ра Бёрда и м-ра Рейнхольда. Я необычайно рад, что получил первый акт оратории, или столько, сколько из него готово, так что я могу посвятить ему мое внимание и время..."
        (Хором мальчиков королевской капеллы руководил м-р Гэйтс; миссис Сиббер стала между тем одной из популярнейших артисток Англии. Джон Рич был директором театра "Covent Garden". Новая же оратория - "Валтасар".)
        19 июля 1744 года. Дженинс довольно медленно работает над либретто новой оратории, и - как мы это увидим из письма Генделя - у них возникает определенная разница во взглядах. Именно поэтому Гендель принимается за сочинение другой новой оратории - "музыкальной драмы" "Геркулес".
        В этот же день Гендель пишет Дженинсу: "Вчера я прибыл в Лондон и сразу же прочел первый акт той оратории, которой Вы оказали мне честь и которая, уже за то короткое время, что я посвятил ее чтению, доставила мне большое наслаждение. Ваше мнение о продолжительности первого акта совершенно убедило меня, и я также придерживаюсь того, что последующие акты нужно сделать короче. Я был бы очень благодарен и счастлив, если бы Вы в ближайшее время послали мне оставшиеся акты. Прошу Вас, отметьте те части "Мессии", которые, по вашему мнению, следует изменить..."
        Таким образом, первое действие "Валтасара" Гендель уже получил, однако сейчас он работает над "Геркулесом" и, согласно своему обычаю, заканчивает его в течение месяца; дата завершения произведения - приблизительно 20 августа; последняя отметка указывает на 17 августа, дата же окончания рукописи отсутствует, так как переплетчик отрезал последнюю страницу партитуры.
        21 августа 1744 года. Гендель Дженинсу: "Второй акт оратории я, к счастью, получил и очень благодарен за него. Мне он очень нравится, и я приложу все силы, чтобы хорошо сделать его. Могу сказать еще только, что с нетерпением жду третьего акта..."
        Либретто Дженинса пробудило фантазию Генделя: за сочинение "Валтасара" он принимается 23 августа. Первое действие он заканчивает за 10 дней; второе действие за еще более короткий срок, в конце его стоит следующее: "Fine della parte V", Settembre 10. 1744".
        Спустя три дня после написания второго акта, 13 сентября, Гендель вновь пишет Дженинсу письмо: "Я получил большое удовольствие, сочиняя музыку к вашей отличной оратории, она и сейчас меня очень занимает. Это действительно очень благородная работа, большая и незаурядная. Она вызвала отличные мысли и необычные идеи, не говоря уже о больших хорах. От всего сердца прошу Вас, окажите мне в ближайшее время честь последним актом, которого я с нетерпением жду, с тем чтобы хорошо прочувствовать продолжительность произведения..."
        Дженинс не принял во внимание скромный намек относительно продолжительности произведения. В поэтическом тщеславии он только извергал из себя слова, длинные тексты. Насколько великолепным считал Гендель второе действие, настолько он был разочарован третьим. Это видно из письма, написанного 2 октября:
        "Я получил третий акт, и можете представить с какой большой радостью. Могу Вас заверить, что считаю это произведение превосходной и величественной ораторией, только немного длинной. Если я положу на музыку всю ее целиком, то время исполнения превысит четыре часа. Большую часть музыки я выпустил, чтобы сохранить как можно больше стихов, но и их надо бы сократить [следует целый ряд предложений по сокращению]. Надеюсь, что летом Вы посетите Лондон. У меня отличная певческая гвардия. Синьора Франчезина исполняет роль Нитокриса, миссис Сиббер будет Даниэлем, м-р Бёрд (который вновь здоров) - Валтасаром, а м-р Рейнхольд будет петь Гобриаса, есть у меня также большое количество хористов для хоров. В этом сезоне я объявляю двадцать четыре вечерних представления в субботние дни; во время же поста - по средам или пятницам. Я начну 3 ноября с [неразборчивое слово] ..."
        Переписка по поводу сокращений имела особые последствия. Гендель не написал музыку к тем строкам, которые считал лишними, тщеславный же Дженинс настаивал на оригинальном либретто. Так стал возможным тот особый случай, что либретто, изданное к премьере, было почти на двести строк длиннее положенного на музыку материала. Черная линия на полях обозначала строки, к которым не была написана музыка.
        20 октября 1744 года. Гендель объявляет новый ораториальный цикл. Условия его полностью совпадают с теми, которые он ранее сообщал Дженинсу: Гендель обещает 24 представления, с тем что наряду со старыми ораториями исполнит и две новые. Цена абонемента на весь цикл - восемь гиней.
        Также в октябре ораториальный цикл начинается и в Дублине, в его рамкак до весны 1745 года исполняется пять ораторий Генделя: "Ацис и Галатея", "Празднество Александра", "Аталия", "Эсфирь" и "Израиль в Египте".
        3 ноября исполнением "Деборы" начинается цикл ораторий, запланированный на двадцать четыре представления. (В этот же день Гендель помещает в Английский банк еще 500 фунтов.) 24 ноября представление повторяется. Третье произведение цикла, "Семела", исполняется 7 декабря. В этот раз оно проходит с различными вставными номерами (из "Альцины", "Арминия" и "Юстина"), кроме того, Гендель сыграл один органный концерт. Повторение "Семелы" состоялось 8 декабря.

1745

        5 января 1745 года. Проходит первая генделевская премьера сезона. Однако сочиненный в предыдущем году "Геркулес" не приносит ожидаемого успеха. Причину этого следует искать в первую очередь в выборе текста. Лондонская публика ожидала от оратории прежде всего религиозного содержания: для "светских текстов" существовала опера, которая, кстати, как раз в это время окончательно провалилась. Публика Генделя и так изменилась: оперу посещало почти исключительно высшее и среднее дворянство, оратории же (благодаря их ветхозаветным текстам, которые хотя бы уже своей тематикой были общеизвестны в кругах читающей Библию английской публики) привлекали и буржуазию. (К тому же цены на билеты при исполнении ораторий были значительно ниже, чем в Опере). Эта публика не понимала темы, почерпнутые в классической греческой мифологии, точно так же, как раньше она не могла оценить красот "Семелы".
        Музыкально-историческое значение "Геркулеса" и "Семелы" заключается вовсе не в актуальном успехе или провале. А. Шеринг совершенно прав, указывая на то, что эти две оратории в существенных своих моментах предвосхищают оперные формы Глюка.
        Состоявшееся 9 января повторение "Геркулеса" прошло тоже безрезультатно и безуспешно. Вследствие этого 17 января Гендель был вынужден сделать в газете "Дэйли адвертисер" следующее заявление: "В течение долгих лет я был многим обязан высшему и среднему дворянству нации, и его доброта произвела на меня глубокое впечатление. Когда я понял, что наилучшим образом приблизить музыку к английской публике можно лишь связав ее со смыслом и полным значения текстом, все мои старания были направлены на то, чтобы выразить следующее: английский язык - который пригоден для передачи самых возвышенных эмоций - самый подходящий из всех языков для наиболее торжественных форм музыки. Однако, к глубочайшему сожалению, я чувствую, что мои старания оказываются безуспешными, в то время как расходы мои все увеличиваются. Я не знаю, чем вызвано падение успеха у публики, но эта потеря всегда будет вызывать во мне боль. Что касается прочего, то я уверен, что нация, характерной чертой которой является доброжелательность, не станет стремиться довести до разорения такого человека, все старания которого были направлены на ее развлечение. Я также уверен, что заслужу снисхождение тех благородных людей, которые и до сих пор оказывали мне честь своей поддержкой и подписались на эту зиму, если попрошу их содействия в прекращении моего начинания, чтобы его не нужно было продолжать до тех пор, когда мои убытки станут невыносимыми. Я прошу их взять обратно три четверти подписки, поскольку на данный момент осуществлена лишь четвертая часть моего плана".
        Некоторые доброжелатели Генделя - несмотря на то, что из ораториального цикла прошло всего шесть представлений из двадцати четырех, - отказалась принять от Генделя три четверти стоимости абонемента. Решение это, возможно, было стимулировано напечатанным 18 января в "Дэйли адвертисер" письмом, автор[ы] которого назвал[и] себя "Подписчики": "Глубоко потрясло письмо м-ра Генделя в сегодняшнем утреннем номере, где он пишет о том несчастье, что его старания, направленные на развлечение публики, потерпели провал. Поскольку публика пренебрегает чудесными представлениями и не посещает их. нет иного способа восстановить доброе имя нации и признать заслуги Генделя, как если подписчики милостиво устранятся от его предложения отказаться от подписки..." 21 января в этой же газете появляются хвалебная ода и эпиграмма в адрес Генделя, сам же он в номере от 25 января благодарит публику за доброжелательность следующим образом: "Новые доказательства великодушия со стороны моих подписчиков, которые я усматриваю в том, что они добровольно отказались от выплаты им сумм подписки, вынуждают меня к быстрому ответу и выражению самой теплой признательности. Но насколько чувство благодарности естественно и насколько оно уместно у человека, я чувствую, что настолько же его трудно выразить. То есть, я не могу удовлетвориться только словами: и как раз поэтому, хотя и не могу взять на себя обязательства во всей их полноте, я считаю своей обязанностью провести столько представлений, на сколько буду способен, и в скором времени продолжу исполнение ораторий, каким бы ни был связанный с этим риск".
        И Гендель вновь принимается за прерванный ораториальный цикл. Уже 16 февраля он хочет провести седьмое представление, однако оно не может состояться из-за болезни миссис Сиббер. Дата нового представления: 1 марта; на этот раз исполняется "Самсон", которого повторяют неделю спустя, 8 марта.
        Быстро, одна за другой, исполняются более ранние оратории Генделя: 13 марта - "Саул", 15 и 22 марта - "Иосиф". Только после этого наступает черед премьеры "Валтасара". Это двенадцатое представление запланированного цикла состоялось 27 марта. 29 марта оно было повторено.
        Гендель не имеет успеха; это подтверждает и письмо, которое мисс Картер отправила 2 апреля мисс Талбот:
        "Гендель играет среди голых стен в когда-то столь переполненном театре; там, где постоянная аудитория присутствовала до тех пор, пока можно было видеть танцовщиц. Поскольку я не следую моде и никогда ей не следовала, то была совершенно очарована в один из недавних вечеров его новейшей ораторией. Название ее: "Валтасар", сюжет повествует о завоевании царем Киром Вавилонии; музыка, несмотря на то, что ее испортили очень плохие певцы, выдерживает сравнение со всем, что я до сих пор слышала. Есть в ней один хор, который поют вавилоняне, издеваясь со своих стен над Киром, - это самое лучшее выражение надменного смеха, которое только можно себе представить. Другой хор - хор иудеев, звучащий после крошечной паузы, следующей за именем Иеговы, и так широко, так торжественно, что, как мне кажется, я еще не встречалась с более поразительным примером всеобщей великой клятвы".
        Мнение разбирающейся в музыке, но "не следующей моде" дамы, вероятно, не было единичным; величественная музыка Генделя наверняка нашла путь и к душам других людей. Но всеобщее мнение проявляется скорее в угрюмом виде "голых стен". И в этом Генделю не помогает даже "Мессия", включенный в программу, правда, снова без названия, в качестве "священной оратории". 9 и 11 апреля проходят четырнадцатое и пятнадцатое представления цикла; на этих вечерах Гендель вновь исполнил по одному органному концерту.
        10 апреля в театре "Covent Garden" проводят концерт в пользу престарелых музыкантов и вдов; на нем выступают все солисты Генделя. В программе наряду с произведениями других авторов получают место и произведения Генделя, в первую очередь фрагменты ораторий (арии, дуэты, увертюры).
        23 апреля 1745 года. Ораториальный сезон Генделя, несмотря на колоссальное напряжение сил, закончился преждевременно: в этот день Гендель проводит шестнадцатое представление - третье исполнение "Валтасара". Сезон стал для Генделя катастрофическим. Представления посещались плохо до самого конца; подписчиков было слишком мало, чтобы из доходов можно было выплатить сумму, причитающуюся за аренду театра, и заплатить исполнителям. Гендель - как уже столько раз в своей жизни - вновь хотел слишком многого и вновь потерпел крах. Во многом этому способствовал официальный бойкот со стороны аристократов-тори. Одним из руководителей антигенделевской клики была некая леди Браун, жена сэра Роберта Брауна, в свое время венецианского купца-дипломата и временного поверенного в делах Англии. Живя в Италии, Брауны стали непоколебимыми приверженцами итальянской оперы и, когда вернулись на родину, приложили все усилия к популяризации столь горячо любимого ими стиля. Сейчас же, когда Гендель противостоял итальянской опере, они изо всех сил старались уничтожить его. Леди Браун и ее окружение последовательно устраивали свои "партии", балы-маскарады и карточные вечера в те дни, когда исполнялось то или иное произведение Генделя. Кроме того, они нанимали подростков, в обязанности которых входило приставать к публике, стремящейся на представления ораторий Генделя.
        Единственным позитивным явлением в эти годы для Генделя стало то, что принц Уэльский не только помирился с ним, но и стал его непосредственным покровителем. О проходивших во дворе принца музыкальных вечерах и репетициях Бёрни вспоминал так:
        "В 1745 году я музицировал в обществе Генделя; играл то на скрипке, то на альте. На тех репетициях, которые регулярно проводились в доме Генделя на Лоуэр-Брук-стрит или же иногда, по желанию его постоянного покровителя принца Уэльского, в Карлтон-Хаузе, я мог удовлетворить свое любопытство и познакомиться с личностью, поведением и игрой на органе этого необыкновенного человека. В таких случаях он казался грубым и решительным повелителем, но указания давал с юмором и шутливо, более того, разражался проклятиями и указывал на совершённые ошибки, что очень забавляло его самого и других, за исключением тех, кого как раз настигло несчастье... Голос, которым он после окончания арий кричал: "Хор!", был по-настоящему страшен; и в ходе репетиций ораторий, проходивших в Карлтон-Хаузе, он часто делался очень сердитым, если принц и принцесса Уэлъские не прибывали в музыкальный зал вовремя; но их превосходительства обращались с Генделем так уважительно, что принц всегда признавал его правоту и приговаривал: "Действительно, это непростительно - отрывать бедных музыкантов от уроков или других занятий". Когда же благородные дамы или принадлежащие ко двору женщины болтали во время исполнения, этот современный Тимофей слал проклятия и ругался; однако принцесса Уэльская, с присущими ей кротостъю и мягкостью, в таких случаях обычно обращалась к ним: "Тсс... тсс... Гендель сердится!""
        Это описание, однако, может относиться лишь к первой половине года. После неудачного сезона Гендель вновь заболевает. Возобновились ревматические боли, Гендель перенес слабый апоплексический удар, в результате чего омрачился его рассудок - хотя, к счастью, и не так сильно, как в 1738 году. Одним из грустных доказательств материального краха Генделя может послужить маленькое объявление в номере "Дэйли ад-вертисер" от 1 августа, согласно которому "в Оперном театре по любой сходной цене продаются два подержанных камерных органа...". Вполне возможно, что эти органы были собственностью Генделя. Интересным документом, свидетельствующим о физическом состоянии Генделя, является фрагмент письма, которое преподобный Уильям Хэрис, секретарь Солсберийского архиепископа, направил 29 августа 1745 года своей свояченице:
        "Несколько дней назад я встретился на улице с Генделем; остановил его и спросил, знает ли он, кто я, на что он сделал такое странное движение, что ты наверняка славно позабавилась бы над ним... Он много говорил о своем шатком здоровье, но выглядит довольно хорошо".
        В это время Гендель действительно мог "выглядеть довольно хорошо", так как снова сочинял: в конце одного итальянского дуэта, "Ahi nelle sorti umane", стоит дата: 31 августа 1745 года.
        В сентябре и октябре Гендель гостит в загородном имении уже упоминавшейся семьи Хэрис. Здесь он собирается с силами. Об этом свидетельствует письмо Хэриса в Лондон, пэру Шэфтсберийскому, от 24 октября 1745 года, согласно которому "бедный Гендель чувствует себя немного лучше. Надеюсь, что вскоре он совершенно придет в себя, хотя в голове его еще довольно мутно".
        В Англии в это время происходят серьезные политические события. Низложенный с престола род Стюартов вновь зашевелился. Чарлз Эдвард, "молодой претендент на престол", 2 августа высаживается со своими приверженцами в Шотландии, чтобы с помощью оружия свергнуть господство ганноверского дома. Над Англией вновь реет призрак католической реставрации, которая лишила бы страну с таким трудом приобретенных демократических прав и свобод. Чарлз Эдвард, отчасти с французской помощью, отчасти при поддержке католической в большинстве своем шотландской аристократии, достиг вначале огромных успехов. 2 октября шотландские мятежники разбивают при Престонпэнсе выступившую против них английскую армию. Всю Англию охватывает паника. Продукты питания раскупаются, в результате чего возникает огромная дороговизна. Аристократия спасается бегством в свои загородные владения, да и самого короля занимает мысль о побеге в Ганновер. В конце октября войска Чарлза Эдварда пересекают шотландо-английскую границу; вся Англия объединяется для победы над вторгшимся врагом. Парламент на шесть месяцев приостанавливает действие закона "Habews corpus", обеспечивающего каждому английскому гражданину личную свободу; вербуется громадная армия, в большинстве своем из добровольцев.
        И тогда, в эти опасные для Англии часы, судьба Генделя делает поворот: 14 ноября впервые исполняют его композицию на случай: "Песню Лондонских Благородных Добровольцев", которая разжигает националистические эмоции. Гендель в одно мгновение стал более популярен, чем когда-либо. Военное положение становится благоприятным для Англии, так как в декабре 1745 года претендент на трон - по требованию шотландских кланов - оставляет город Дерби, занятый им 15 числа, и возвращается на север. То есть, непосредственная опасность миновала, хотя вопрос о католической реставрации окончательно решился лишь в следующем году.
        К событиям 1745 года относится также то, что в Дублине городское филармоническое общество в программу сезона опять включило пять ораторий Генделя: "Аписа и Галатею", "Празднество Александра", "Аталию", "Эсфирь" и "Израиля в Египте". Это были частные представления, поэтому Гендель не получил от них никакого дохода. Кроме того, с благотворительной целью многократно исполнялись "Деттингенский Те De-um" и несколько антемов. Композиции Генделя много раз звучали и в Манчестере, в рамках абонементных концертов.
        Но наибольшей чести Гендель удостаивается на родине: лейпцигский "Societat der musikalischen Wissenschaften", основанный в 1738 году Лоренцем Кристианом Мицлером, избирает его своим первым и единственным почетным членом.

На вершине
(1746-1750)

1746

        После неудачного ораториального сезона "Haymarket" пустовал. Провал Генделя вновь "наэлектризовал" "оперную партию", в первую очередь лорда Мидльсекса, который и раньше был главным финансистом. Был снят театр, и снова сделаны попытки устроить оперные представления. В их рамках состоялся лондонский дебют новой тогда оперной звезды - Глюка. 7 января 1746 года прошла премьера его оперы "La caduta dei Giganti" ("Крах гигантов"). Название и сюжет оперы были, собственно говоря, аллюзией разгрома шотландского восстания, и поэтому опера прошла с довольно большим успехом: ее сыграли шесть раз. Посмотрел ли Гендель это написанное на случай произведение своего молодого соперника (музыка только отчасти была новой; к новому либретто Глюк использовал лучшие номера своих более ранних сочинений), точно не известно. Возможно, он побывал в Опере, хотя в это время его занимал план новой композиции. Новое произведение явилось, собственно говоря, такой же данью почтения главнокомандующему английской армией герцогу Камберлэндскому, как и "Caduta dei Giganti". У новой оратории нет настоящего названия: на партитуре ее стоит надпись "Оратория на случай" ("An Occasional Oratorio"), так она была объявлена и на афишах. "Случай" - освобождение Лондона от непосредственной опасности. Текст оратории составлен Ньюбёргом Гамильтоном на основе псалмодических парафраз Мильтона с использованием некоторых стихотворных строк Спенсера. На одной из репетиций произведения присутствовал Уильям Хэрис, который так описывает это событие в письме от 8 февраля 1746 года: "Вчера до полудня я был в доме Генделя, с тем чтобы послушать репетицию новой оратории, написанной на случай. Произведение по-настоящему достойно своего автора, о ком с полным правом можно сказать, что все его хвалят. В оратории для исполнения сольных номеров занято всего трое певцов: Франчезина, Рейнхольд и Бёрд; оркестр не очень хорош - первый скрипач Да Феш, остальных я не знаю и опасаюсь, что оркестр станет слабым местом исполнения. Текст оратории составили из Священного писания [в этом Хэрис ошибался], но из самых разных мест, связывая их с бегством мятежников и их преследованием нашими. Если бы герцог [Камберлэндский] не сделал своего дела столь доблестно, эту ораторию нельзя было бы исполнить. Премьера ее состоится в будущую пятницу".
        14 февраля 1746 года. Премьера "Occasional Oratorio"; поскольку театр "Haymarket" был занят оперой, Гендель вынужден исполнять произведение в театре "Covent Garden", имеющем меньшую вместимость. Подписчикам предыдущего года (которые вместо обещанных 24 представлений получили всего 18) Гендель, в качестве возмещения, дал по два бесплатных билета. На премьере и на повторных исполнениях оратории 19 и 26 февраля - Гендель, согласно традиции, исполнил один из своих органных концертов. Глюк - которого "дворянская" Опера старалась использовать в интригах против Генделя - тоже присутствовал на премьере "Occasional Oratorio". Очевидно, он думал о стиле Генделя, когда, спустя много лет (в 1772 году), сказал Бёрни: "Изучая вкус англичан, я заметил, что наибольшее впечатление производят простые положения, и с тех пор я стремлюсь к тому, чтобы писать для певческого голоса на естественном языке человеческих чувств и страстей и ни в чем не льстить любителям ученой музыки".
        Конечно, Гендель видел в Глюке прежде всего "противника". Первые его высказывания о нем выдержаны в духе этого неприязненного отношения. "Этот парень понимает в контрапункте столько же, сколько мой повар!" - говорил он. (Что, отчасти, является правдой, так как в контрапункте Глюк никогда не был силен; с другой стороны, повар Генделя, Густавус Вальтц, был отличным музыкантом: в 1732 году он исполнил партию Полифема в "Ацисе и Галатее"...) Позже отношение Генделя к Глюку изменилось. После премьеры своей второй лондонской оперы ("Артамена", 4 марта 1746 года) Глюк посетил бывшего почти на тридцать лет старше его маэстро, который, перелистав одну из его партитур, сказал следующее: "Вы вложили в эту оперу слишком много труда. Подобное в Англии - пустая трата времени. Англичане любят то, чему они могут отстукивать такт, что само лезет им в уши".
        25 марта 1746 года. Хорошие отношения между Глюком и Генделем подтверждаются тем, что они организуют совместный концерт в пользу престарелых музыкантов. Большая часть программы состоит из произведений Генделя и Глюка; ввиду благотворительной цели концерта были отпущены певцы, ангажированные противостоящей Генделю "дворянской" Оперой, с тем чтобы они могли исполнить арии и дуэты Генделя.
        Между тем судьба шотландских мятежников предрешена: 16 апреля близ Калодена английские войска под предводительством герцога Камберлэндского нанесли тяжелое поражение армии претендента на престол. В результате этой битвы шотландское восстание терпит крушение.
        Гендель использует благоприятный момент: он пишет ораторию об истории Иуды Маккавея. Славная война иудеев против римлян напоминала воодушевленному после калоденского сражения английскому народу о его силе, его победе. Новую ораторию Гендель начал сочинять 8 или 9 июля 1746 года и закончил 11 августа. Либретто было написано преподобным Томасом Мореллом, который в одном из писем, относящихся к 1764 году, оставил интересные воспоминания об истории создания оратории. "Было время, говорит м-р Аддисон, когда господствовала максима, что положить на музыку можно только бессмысленные вещи. Хотя это мнение появилось перед вхождением в моду ораторий, все же в определенной мере оно служит оправданием писателям - авторам ораторий (если их вообще можно назвать писателями); особенно если мы примем во внимание те пожелания, которым они должны подчиняться, когда композитор высокомерен и не владеет в совершенстве английским языком. Я хоть и большой поклонник музыки, но никогда бы не впутался в такое дело (от которого, по вышеизложенным причинам, все равно нельзя ждать большой славы), если бы господин Гендель в 1746 году, когда я находился в Кью, не обратился ко мне с подобной просьбой и если бы ее не подкрепил оказывающим честь предложением принц [Уэльский] Фредерик: После этого я подумал, что смогу справиться с этой задачей не хуже, чем мои предшественники, и два-три дня спустя отнес Генделю первый акт "Иуды Маккавея", которым он остался доволен. "Ну, - сказал он, - и как это будет продолжаться?" - "Нам нужно представить битву, в которой победу одержат израильтяне, и с таким хором, который нужно начать словами "Враг пал" ("Fallen is the Fol") или чем-либо подобным". - "Нет, будет это", - и он начал играть на клавесине, так, как этот хор живет и сейчас. "Ну, теперь дальше!" - "Завтра я принесу Вам что-нибудь". - "Нет, сразу же, сейчас!" - "So fall thy Foes, O Lord" ["Пусть так погибнут твои враги, Господь"]. - "Это будет так", - и сразу же играл дальше, так, как мы знаем эту музыку и сегодня в этом достойном восхищения хоре. Несравненно прекрасная ария, начинающаяся словами "Wise men.flatt'ring may deceive us" ["Мудрые мужи, лесть обманывает нас"] - последняя в оратории, как и хор "Sion now her head shall raise" ["Сион сейчас может поднять голову"], - предназначалась для "Валтасара", но никогда не исполнялась, и поэтому Гендель мог перенести ее в "Иуду Маккавея". - Р. S. Идея написать "Иуду Маккавея" возникла в связи с победным возвращением герцога Камберлэнд-ского из Шотландии. Я поместил в текст много указывающих на это ссылок, но затем мы подумали, что вместе с ними произведение будет слишком длинным, поэтому мы их выпустили. От герцога, через посредство м-ра Пойнтца, я получил красивый подарок. Эта оратория имела очень большой успех, и я часто желал - вначале просто в шутку, - чтобы мой бенефис Гендель назначил не на третье, а на тридцатое представление. Он наверняка выполнил бы мою просьбу: в этот вечер доход составил 400 фунтов. Однако Гендель выделил мне всего 200 фунтов". (Насчет арии "Wise men flatt'ring" Морелл и ошибается, и нет: в 1758 году ее действительно пели в "Валтасаре", однако Морелл не знал, что арию эту, вернее модель ее мелодии, Гендель заимствовал из написанной им в 1709 году оперы "Агриппина" - из арии "Se vuoi pace".)

1747

        Гендель - вероятно, учтя свой прежний неудачный опыт, - ликвидирует систему подписки. С 1747 года исполнения ораторий может посещать каждый, без всяких обязательств. Наряду с этим он снижает цены на билеты. Раньше самый дешевый билет стоил 5 шиллингов, а сейчас одно представление можно посмотреть за 3 шиллинга и 6 пенсов. "Сезон поста" 1747 года начинается исполнением "Occasional Oratorio". Новая система оказалась эффективной, так как произведение включалось в программу три раза подряд: 6, 11 и 13 марта. 20 и 25 марта был исполнен "Иосиф"; Гендель хотел дать его уже 18 числа, однако этому помешало одно политическое событие. Внимание лондонской публики настолько было привлечено к делу об измене родине одного иаковита-дворянина, лорда Ловата, что зал театра "Covent Garden", вероятно, остался бы пустым. Только после окончания дела (лорда приговорили к отсечению головы) вновь стало возможным открыть двери театра.
        1 апреля 1747 года. Премьера "Иуды Маккавея" в театре "Covent Garden". Произведение имело колоссальный успех: только в этом сезоне оно было исполнено шесть раз; начиная с третьего представления - как писалось в газетных объявлениях, сообщающих о спектаклях, - с "добавлениями", то есть с новыми ариями. "Чтобы еврей ступил на сцену в качестве героя, а не осмеянной фигуры, - такого в Лондоне еще никогда не случалось" (Н. Флауэр). Не удивительно поэтому, что образованные лондонские евреи - бывшие и ранее восторженными поклонниками ораторий Генделя на ветхозаветные темы - буквально запрудили театральный зал. Наряду с этим интересующаяся музыкой лондонская публика - невзирая на общественное и имущественное положение - почти отождествила себя с победившим римлян иудейским народом (тем более, что, согласно и до сих пор живущему туманному мифу, английский народ идентичен потерявшемуся "тринадцатому" иудейскому племени), и то, что она могла получить из сюжета "Иуды Маккавея", укрепляло ее национально-националистическое самосознание. Память о калоденской битве еще жила в сердцах у всех.
        Словом, общественное положение Генделя очень укрепилось. С тех пор как над ним простер свою милость принц Уэльский, постепенно прекратились и придворные интриги. Даже Опера лорда Мидльсекса стала более лояльной. Первые признаки этого проявились уже тогда, когда Опера разрешила своим итальянским певцам петь арии Генделя, правда, вначале только на концертах, даваемых с благотворительной целью. Поддерживающее оперу дворянство постепенно пришло к выводу, что позиция "или опера, или оратория" совершенна неверна; два жанра прекрасно могут ужиться друг с другом.
        Понемногу упорядочивается и материальное положение Генделя. Уже 28 февраля он помещает в банк 400 фунтов; 7 марта - еще 100 фунтов; 19 марта он покупает облигации стоимостью в 1700 фунтов; 21 марта вновь вкладывает 100 фунтов, а 9 апреля добавляет на свой банковский счет еще 250 фунтов.
        Иначе говоря, данный сезон был несомненно успешным. Гендель никогда не терял своей творческой силы; однако сейчас кульминации достигает и его творческий настрой. Он просит у Морелла еще одно либретто, Морелл - желая использовать успех "Иуды Маккавея" _ вновь обращается к теме из еврейской истории. В сюжете рассказывается об Александре Бале и Клеопатре. Птолемей, тесть царя Сирии Александра Бала, отнимает у него супругу, Клеопатру. Вследствие этого между Сирией и Египтом разражается война, в которой Александр Бал погибает, но союзник его, Ионафан, иудейский полководец, приводит войска к победе, убивает Птолемея и освобождает Иудею от египетского ига.
        В уже цитировавшемся в связи с "Иудой Маккавеем" письме Морелл рассказывает интересные подробности, относящиеся и ко времени сочинения "Александра Бала": "Что касается последней арии произведения, мне нужно сказать Вам, что когда Гендель впервые прочел текст, то сердито закричал: "Эти проклятые ямбы!" - "Не волнуйтесь, это трохеи". - "Трохеи; что такое трохеи?" - "Ну, это полная противоположность ямбу; это если из каждой строки мы выпустим по слогу, как, например, если вместо "Convey me to some peaceful shore" напишем "Lead me to some peaceful shore". - "Именно это мне нужно". - "Я сейчас же пойду в соседнюю комнату и произведу изменения". Я вышел и примерно через три минуты вернулся с измененным текстом; теперь он нашел его точно таким, каким представлял, и положил на музыку самым восхитительным образом".
        К сочинению "Александра Бала" Гендель приступил 1 июня и закончил его 4 июля.
        Следующий месяц проходит также под знаком лихорадочной работы: Гендель вновь пишет ораторию на текст Морелла, и на этот раз на тему из Ветхого завета. Начало работы над "Иисусом Навином": 19 июля 1747 года. Дата окончания: 19 августа.
        Примирение с оперной труппой Мидльсекса проявляется сейчас в том, что новый оперный сезон начинается "пастиччо" Генделя. Музыка "Лючио Веро" - премьера состоялась 4 ноября 1747 года в театре "Haymarket" - составлена из фрагментов ранних его опер: "Адмета", "Радамиста", "Ричарда I", "Кира" и "Тамерлана". Произведение имело большой успех: оно было сыграно девять раз. Хотя доли дохода Гендель, согласно юридическим установкам того времени, не получил, сам факт, что еще недавно боровшаяся против него не на жизнь, а на смерть "дворянская" Опера открыто исполняет его произведение, свидетельствует о всеобщем признании, окружившем уже почти шестидесятилетнего композитора. На спектаклях "Лючио Веро" Гендель познакомился с Джулией Фрази, великолепной певицей-сопрано, которая - по словам Бёрни - "имела милый, светлого тембра голос и умела петь нежно и чисто"; вскоре Гендель ангажировал Фрази для участия в исполнении ораторий, и она стала одной из любимых его исполнительниц.
        В результате успеха "Лючио Веро" руководители Оперы решили возобновить "Роксану": она была исполнена 20 февраля 1748 года и прошла четыре раза.

1748

        26 февраля Гендель начинает новый ораториальный сезон. Вначале исполняется "Иуда Маккавей"; в течение сезона его дают в общей сложности шесть раз.
        9 марта 1748 года. На этот раз приходит очередь премьеры нового произведения, "Иисуса Навина". Он принят с всеобщим признанием. Интересно, однако, что хоровая часть "See, the conquering hero comes", попавшая позже в "Иуду Маккавея", одна из популярнейших мелодий Генделя и до сих пор, вначале не нашла дороги к сердцам слушателей. Когда Гендель спросил молодого Хоукинса, как ему нравится этот хор, тот ответил:
        "Не настолько, как некоторые другие Ваши произведения". На что Гендель: "И мне тоже, но, молодой человек, вы еще застанете время, когда он будет популярнее у широкой публики, чем вся моя добрая музыка". И это время действительно наступило, но только тогда, когда Гендель перенес эту часть из "Иисуса Навина" в гораздо более популярного "Иуду Маккавея".
        За сезон "Иисус Навин" давался четыре раза. 23 марта впервые исполняется "Александр Бал". Женские партии, как и в "Иисусе Навине", пели солисты театра "Haymarket". Успех произведения оказался далеко не таким, как предполагал Гендель: после "Иуды Маккавея" публика ждала от него большего. Было дано всего три представления, и оратория была исключена из программы; возобновить ее Гендель смог только в 1754 году.
        Таким образом, ораториальный сезон 1748 года закончился двенадцатым представлением. Среди них шесть (представления "Иуды Маккавея") имели необычайный успех, успех трех ("Иисус Навин") был приемлемым, три же ("Александр Бал") прошли довольно безуспешно.
        Жизнь Генделя теперь уже совершенно устроена. Как "придворный композитор" и "учитель музыки королевских принцесс" он регулярно получает 600 фунтов в год; имеет прибыль от продажи нотных изданий своих произведений, выходящих уже не одно десятилетие; благодаря же доходам от ораториальных представлений он может позволить себе своего рода "шикарную" жизнь. Гендель - признанный, пользующийся успехом композитор. Но личная жизнь его полна одиночества и совершенно безотрадна. Лучшие его друзья и приятели - Дж. К. Смит и его сын, живущие подле него в качестве секретарей и переписчиков нот. Старые друзья почти все умерли; дружба с Дженинсом основательно расстроилась, с тех пор как либретто для Генделя стал писать Морелл. С Мореллом же он не хочет или не может наладить теплые дружеские отношения. Сейчас, к старости, возле него осталось лишь несколько женщин: прежде всего миссис Делани, живущая то в Дублине, то в Лондоне; миссис Сиббер, выдающаяся певица и актриса, и новая любимица, синьора Фрази. Большинство немецких друзей его умерли, с другими дружба угасла из-за большого расстояния. Осталась единственная хорошая связь в Германии - кроме семьи - с гамбургским "генеральным музыкальным директором" Георгом Филиппом Телеманом.
        Однако публика, которая любит и уважает автора великолепных ораторий, все множится. К тому же захватывает все новые классы общества. Гендель, начавший свою лондонскую карьеру с развлечения высшего дворянства, быстро завоевал симпатии среднего дворянства, а затем и благовоспитанной буржуазии. По мере того как либретто его опер из отвлеченных, написанных на классические и мифологические темы становятся все более понятными, общеизвестными, расширяется "вниз" и круг публики Генделя. Интересно проявляется это в письме леди Люксбороу, написанном 28 апреля 1748 года: "Наш друг Аутинг [слуга леди] отправился на "Иуду Маккавея", где отлично развлекся; он разговаривает о музыке в таком экстазе, что признаюсь, я не понимаю, каким образом может чувствовать так человек, не понимающий в музыке больше меня... Но думаю, его суждение совпадает с массовым; ведь если его слух и не способен различать гармонии, однако пригоден для того, чтобы услышать, о чем говорит толпа".
        После окончания этого ораториального сезона Гендель берется за подготовку следующего: 5 мая 1748 года он приступает к сочинению новой оратории "Соломон", которую заканчивает 13 июня. Тем временем он приводит в порядок и свои финансовые дела: 6 мая он продает облигацию стоимостью в 3000 фунтов и в тот же день покупает за 4500 другую, приносящую большие проценты.
        Едва Гендель закончил "Соломона", как взялся за новую работу: между 11 июля и 24 августа 1748 года он пишет "Сусанну". В обеих новых ораториях опять разрабатываются темы из Ветхого завета; автор либретто неизвестен. (Возможно, автором "Соломона" был снова Морелл, но это только предположение.) Во всяком случае, в этом произведении отсутствует тот драматизм, который являлся одним из характернейших, выгоднейших качеств прежних ораторий Генделя: все оно составлено из эпизодов.
        Раннюю осень 1748 года Гендель, по всей видимости, вновь провел у друзей, во владениях братьев Хэрис в окрестностях Солсбери. Здесь он отдохнул, восстановил свои силы после прошедшего сезона и сочинения двух новых ораторий. По крайней мере достоверно известно, что 19 и 20 октября 1748 года в Солсбери были исполнены "Празднество Александра" и "Ацис и Галатея", и представляется невероятным, чтобы Гендель, у которого были в Солсбери такие хорошие связи, не присутствовал бы на этих представлениях.
        Усердно исполнялись - и не только в этом году, а почти постоянно - различные произведения Генделя и в Дублине.
        7 октября 1748 года. Большое политическое событие года - заключение Аахенского мира, положившего конец долгой войне за право австрийского наследования. Англия в ходе войны усилила свои позиции и в результате заключения мира стала не только первой морской державой мира, но и достигла того, что французы были вынуждены выслать из страны ранее сбежавшего туда претендента на престол - происходящего из дома Стюартов Чарлза Эдварда; согласно договору о мире, они должны были воздерживаться от какой-бы то ни было поддержки католической реставрации. Успешное завершение войны вместе с тем укрепило и финансовое положение Англии; с повышением общего благосостояния Гендель справедливо мог рассчитывать на то, что лондонская публика будет тратить больше денег на развлечения, в том числе на ораториальные представления.

1749

        Георг II хотел сделать Аахенский мир незабываемым при помощи насыщенных зрелищами торжеств. Велись огромные приготовления к тому, чтобы весной следующего года заключение мира можно было отпраздновать постойным образом. Именно в это время Гендель мог получить поручение написать музыку для монументального праздника на открытом воздухе.
        10 февраля 1749 года. Между тем вновь наступил "сезон поста": Гендель опять снимает "Covent Garden" для ораториальных представлений. Вопреки обычаю он начинает сезон не старым произведением, а исполнением самой новой оратории, "Сусанны". Оратория, главные партии в которой пели синьора Фрази, синьора Галли и м-р Лоу, была исполнена в общей сложности четыре раза. Текущий счет Генделя постоянно растет: после каждого представления он помещает в Английский банк около 200 фунтов. После премьеры герцогиня Шэфтсберийская пишет своему родственнику Джеймсу Хэрису - солсберийскому другу Генделя - следующее (11 февраля 1749 года): "Вчера с младшей сестрой мы пошли послушать ораторию и очень желали, чтобы и солсберийские друзья наши были с нами. После одного прослушивания я не берусь высказать свое скромное суждение, поверьте мне, многое в нем было бы от мнения, которое сложилось у меня о произведениях Генделя в легком оперном стиле [!]; но вы сможете спросить рассуждающих намного лучше меня критиков, так как я видела выглядывающими из одной маленькой ложи моих двоюродных сестер Хэрисов, которые очень внимали музыке. Более полного зала я еще никогда не видела. Рич [съемщик театра] сказал, что, по его мнению, доход превысил 400 фунтов".
        24 февраля 1749 года. Приходит очередь возобновления "Геркулеса". На другой день Гендель помещает в банк 185 фунтов. Представление - со ставшим уже привычным органным концертом Генделя - повторяется 7 марта.
        3 марта возобновляется "Самсон"; его приходится повторить 8, 10 и 15 числа. Доход нетто от четырех представлений - согласно множащимся банковским чекам Генделя - ровно 600 фунтов.
        17 марта 1749 года. Премьера новой оратории, "Соломона". Успех ощутим и материально. 18 марта Гендель помещает в Английский банк 300 фунтов. Произведение было исполнено три раза; затем - впервые после шестилетнего перерыва - Гендель включает в программу "Мессию". В Лондоне произведение в первый раз исполняется под оригинальным названием - этому, вероятно, способствовал тот факт, что с 1748 года в английской столице был новый епископ, который не являлся таким фанатиком, как его предшественник.
        Две новые и три прежние оратории; всего 15 представлений - таков итог сезона, не говоря уже о почти 3000 фунтов, которые, в результате большого успеха, увеличили текущий счет Генделя.
        Сейчас же Гендель вкладывает все свои силы в подготовку праздничной работы, "Фейерверка". Дело это, однако, идет не совсем гладко. Поскольку торжество с фейерверком в честь Аахенского мира будет носить характер исключительно "государственного акта", то в нем смогут принять участие только приглашенные гости, знать, дипломаты и т. д.; поэтому было признано целесообразным показать его народу в форме "генеральной репетиции". Но на генеральной репетиции сам фейерверк устраивать не собирались, посчитав, что для народа будет достаточно и праздничной музыки. О том, где проводить генеральную репетицию, между Генделем и устроителями велись долгие споры.
        Герцог Монтэгью, главнокомандующий артиллерией, 28 марта 1749 года пишет Чарлзу Фредерику, главному инспектору королевских фейерверков, следующее: "Я не против, чтобы репетицию музыки устроить в Воксхолле; если она будет объявлена там и возникнет какой-либо вопрос в связи с этим, нужно сказать действительную причину. Гендель предлагает сейчас, чтобы было 12 труб и 12 валторн; вначале думали, пусть играют по шестнадцать инструментов, и я помню, что об этом было сказано королю. Он вообще был против музыки; но когда я сказал ему, сколько будет играть военной музыки [духовых инструментов], он отнесся к этому уже лучше и сказал: надеется, что не будет скрипок [струнных инструментов]. Сейчас Гендель предлагает сократить число труб и т. д. и ввести скрипки. Не подлежит сомнению, что если об этом услышит король, ему это очень не понравится. Если мы хотим, чтобы все это дело понравилось королю наверняка, то нужно оставить только военную музыку. Каждая мелочь будет выводить его из себя; и следовало бы, чтобы Гендель использовал столько труб и другой военной музыки, сколько возможно, но он не хочет сократить скрипки, хотя это необходимо сделать. Обо всем этом я упоминаю только потому, что - как я недавно слышал из очень хорошего источника - и сам король выразил на днях такое желание".
        То есть, Гендель чинил препятствия: с одной стороны, он хотел, чтобы генеральную репетицию провели там же, где намечалось провести настоящее празднество (в Грин-Парке), с другой стороны, - какая дерзость со стороны композитора! - имел смелость вмешиваться в вопрос об инструментовке собственного сочинения...
        Однако споры на этом не кончились, о чем свидетельствует письмо герцога Монтэгью м-ру Фредерику от 9 апреля: "Я думаю, было бы хорошо, если бы Вы направили Генделю новое письмо, чтобы мы могли узнать его окончательное решение; если он не хочет отдать нам эту сюиту ["увертюру"], то нам нужно найти другую. Я думаю, было бы хорошо, если бы Вы приложили к своему письму мое письмо, написанное Вам, чтобы Гендель уяснил для себя мои чувства; но прошу, не говорите ему, что об этом попросил Вас я".
        Монтэгью, имея высокий ранг, в этом деле не мог вступить в непосредственные отношения с Генделем; переписка же Генделя и Фредерика, к сожалению, не сохранилась. Таким образом, мы можем получить только опосредствованную информацию о том, что происходило в связи с генеральной репетицией "Фейерверка". Письмо, которое Фредерик вместе со своим должен был передать Генделю (также от 9 апреля), звучит так: "Милостивый государь, отвечая господину Генделю на его письмо, направленное Вам (судя по стилю письма, я уверен, что оно сформулировано не Генделем), я могу сказать только, что сегодня утром король оказал мне честь: говорил со мною о делах, связанных с фейерверком, и в ходе беседы король соизволил спросить, когда репетируют новую сюиту Генделя. Я ответил Его Высочеству, что относительно этого ничего не могу сказать ввиду тех трудностей, которые создал господин Гендель. Владелец Воксхолла предложил нам в долг ла-терны, лампы и т. д. стоимостью в семьсот фунтов, в результате чего такую же сумму можно было бы сэкономить в пользу артиллерийского ведомства, не говоря уже о тридцати слугах, которые помогали бы в освещении, - при условии, что сюиту господина Генделя будут репетировать в Воксхолле. Однако господин Гендель отказался от того, чтобы его произведение репетировали в Воксхолле. Так выглядело, что Его Высочеству это очень не понравилось, и, по моему мнению, совершенно все равно, будут ли играть сюиту Генделя или нет, так как мы очень легко можем найти вместо нее другую, и я буду удовлетворен тем, что Его Высочество будет знать, почему мы не получили музыку Генделя. То есть, если господин Гендель знает эти причины и то, сколько можно сэкономить, проведя репетицию в Воксхолле, и если он хочет выразить свою дальнейшую преданность Его Высочеству, пусть не совершает поступков прямо противоположных. И если он не разрешит, чтобы репетиция состоялась в Воксхолле, я вообще не буду больше заниматься его сюитой, а подыщу другую".
        Это письмо м-р Фредерик не отправил Генделю (именно поэтому оно и дошло до нас), а, вероятно, послал ему гораздо более мягкое и убедительное по тону письмо. В результате Гендель согласился, чтобы репетиция "Фейерверка" состоялась в Воксхолл-Гардене. Трудности возникли и при определении даты генеральной репетиции. Вначале ее назначили на 17 апреля, но 13-го отказались от этого. О причинах отсрочки мы узнаем также из письма Монтэгью (от 17 апреля). Он пишет Фредерику: "Герцог [герцог Камберлэндский], как я уже говорил Вам, хочет посетить репетицию музыки Генделя. Вы говорили, что, возможно, подходящим стал бы понедельник. Однако понедельник - приемный день герцога, и поэтому не подходит. А суббота? Вторник, как я думаю, слишком близок ко дню фейерверка. Но я считаю, самым правильным было бы, если бы Вы узнали подходящий день у самого герцога: прошу Вас, вступите завтра в контакт с Нэпиром [служащий, ведущий дела герцогского двора], поговорите с ним и узнайте, какой день хотел бы герцог. Если мы дадим объявления на день-два раньше, то наберется достаточно народу; но ни в коем случае не объявляйте до тех пор, пока не узнаете, какой день подходит герцогу".
        В конце концов удалось договориться: генеральная репетиция состоится 21 апреля, в пятницу, начнется в 11 часов утра; входная плата - полкроны с человека (то есть, два с половиной шиллинга).
        О ходе генеральной репетиции рассказывается в апрельском номере журнала "Джентльмен мэгэзин": "21 апреля, в пятницу, в Воксхолл-Гардене состоялась репетиция музыки фейерверка, с участием 100 музыкантов и в присутствии почти 12 000 слушателей (билеты по два 2 ш. 6 п.). Большая толпа создала такую пробку на Лондон-Бридж, что на протяжении трех часов через него не могла проехать ни одна пролетка. Было столько пешеходов, что они полностью загородили проезд, так что возникла драка, в которой многие господа получили ранения".
        Собственно празднество состоялось 27 апреля в Грин-Парке. По этому случаю кавалер Сервандони - известный в то время архитектор - возвел громадное, напоминающее дорийский храм деревянное здание, размеры которого также были импозантными: высота 114 футов (около 30 м), длина 410 футов (около 117 м). После того как прозвучала музыка Генделя, дали знак к началу фейерверка, который предварял салют из 101 медной пушки.
        До нас дошло три различных варианта музыки "Фейерверка". Первый из них всего лишь эскиз, состоящий из двух независимых друг от друга (в тональностях фа и ре мажор) фрагментов увертюры; второй - едва ли не тот, который прозвучал во время показательного исполнения на открытом воздухе, и, наконец, третий - "концертная" версия, в которой кроме духовых инструментов и литавр используются также струнный оркестр и континуо. Тональность двух последних вариантов - ре мажор, и наряду с монументальной вступительной частью они включают в себя еще пять частей (или же, если считать самостоятельными исполняемые сейчас как трио части-менуэты, - шесть). За бурре следует третья часть в характере сицилианы, подзаголовок которой - "La Paix", то есть Гендель хотел выразить в музыке благословенный покой мира. Эта музыка родственна оркестровой пьесе из первой части "Мессии" - "Pifa". Мелодии "пифы" Гендель, вероятно, мог слышать и записать в годы своей молодости, во время пребывания в Италии. Заглавие имеет и следующая часть: "La Rejouissance", то есть "Радость". Это быстрая музыка, инструментовка которой усилена яркими партиями труб. В составе оркестра Гендель предписывает малые барабаны (side drums). Заключающие произведение два менуэта в наши дни при исполнении обычно меняют местами вопреки партитуре: шестую часть, ре мажор, играют перед пятой, тональность которой ре минор и которая звучит как трио между двумя частями ре мажор.
        В партитуре сохранились собственноручные пометки Генделя. Из них видно, что на торжестве каждую из трех партий труб играли три музыканта; таким же образом обстояло дело и с тремя партиями валторн. Партию первого гобоя играли двенадцать, второго - восемь, а третьего - четыре исполнителя; партию первого фагота исполняли восемь, а второго - четыре музыканта. Дополняли оркестр три пары литавр, которые Гендель, вероятно, одолжил у артиллеристов, сверх этого - если верить описаниям того времени, в которых говорится о "100 музыкантах", - в исполнении использовались также струнные инструменты. Однако эти сведения не достоверны. Гораздо более вероятно, что Гендель удовлетворил желание государя, и на празднестве действительно играла только "военная музыка", то есть оркестр, состоящий из деревянных и медных духовых и литавр.
        Произведение сразу же приобрело огромную популярность. Это, среди прочего, видно и из того, что 2 июня 1749 года Уэлш, издатель Генделя, объявляет об издании оркестровых партий произведения.
        7 мая Гендель принимает участие в собрании правления лондонского Приюта (Foundling Hospital) и заявляет, что желал бы устроить благотворительный концерт в его пользу. Приют, основанный за десять лет до этого капитаном Томасом Корэмом и первоначально носивший название "Прибежище, служащее для обеспечения и воспитания брошенных и выгнанных детей", как раз в это время строил капеллу, и доходы от концертов Генделя послужили бы для частичного покрытия расходов на строительство. Согласно протоколу заседания, Генделя, за его благородное предложение, рекомендовали в члены дирекции. В протоколе заседания от 9 марта отмечено, что хотя Гендель и поблагодарил за почетное выдвижение, но "просил избавить его от этого, так как благотворительность он лучше может осуществлять своими способами, чем если бы был членом дирекции". Однако его скромные возражения не приняли во внимание: Генделя избрали в члены руководства.
        Дата концерта по разным причинам много раз менялась; наконец его провели 27 мая, с ценами на билеты в полгинеи. В программу включили "Фейерверк" - на этот раз дополненный партиями струнных и с гораздо меньшим числом духовых инструментов; так называемый "Деттингенский антем" (в свое время он был исполнен вместе с "Те Deum"-ом); несколько фрагментов из оратории "Соломон", а также новое, написанное специально для этого случая произведение, "Foundling Hospital Anthem" (который, наряду со вновь использованными отдельными частями старых произведений, содержит несколько новых арий и дуэтов). На благотворительном концерте присутствовало огромное множество людей, во главе с семьей принца Уэльского; доход составил почти 500 фунтов, и сверх этого 2000 фунтов подарил Приюту король и 50 - одно неизвестное лицо.
        С 28 июня по 31 июля Гендель сочиняет новую ораторию; тема ее на этот раз не ветхозаветная, а почерпнута из раннехристианской истории: Гендель положил на музыку историю Теодоры.
        В июле Гендель заключает договор с д-ром Джонатаном Морсом: он заказывает ему орган для Приюта. Все расходы по постройке органа Гендель берет на себя.
        5 сентября в возрасте 85 лет умирает старый друг и бывший соперник Генделя Хейдеггер.
        30 сентября 1749 года Гендель отвечает на письмо Дженинса, в котором автор текста "Мессии" просил у него советов относительно постройки органа. Дже-нинс хочет обновить свой домашний орган: "Вчера я получил Ваше письмо и в нижеследующем сообщаю свое мнение о том, каким должен быть хороший и большой орган, которое, надеюсь, удовлетворит Вас. Естественно, без язычков, которые я выпустил, ведь их нужно постоянно настраивать, что в провинции очень неудобно и в данном случае было бы бесполезно, к тому же это очень дорого, что едва ли соответствует Вашим представлениям, Я очень одобряю наем м-ра Бриджа, который, несомненно, является превосходным органным мастером, и (когда орган будет готов) я охотно скажу Вам свое мнение о его работе. Я уже рассказал Вам о флейтовом регистре органа м-ра Фримана, который является отличным в своем роде, но который для Вашего органа я не рекомендую.
        Я предлагаю следующую диспозицию:
Диапазон от верхнего Ре до нижнего Соль
полные октавы, церковный механизм [!]
Одна мануаль, полные регистры, без преломления
Регистры:
Диапазон [8'] - весь из металла, на фасаде.
Гедакт [8'] - в дисканте из металла, в басу из дерева.
Принципал [4'] - весь из металла.
Квинта [2 2/3'] - весь из металла.
Октава [2'] - весь из металла.
Терция [1 3/5'] - весь из металла.
флейта [4'] - такой, какой имеется на органе Фримана.
        Я рад, что мне представился случай проявить по отношению к Вам мое внимание".
        Этот инструмент - с некоторыми изменениями - и сейчас находится в уорвикширском соборе "Great Packington".

1750

        Конец 1749 года - время интересного и по неизвестным нам причинам окончившегося неудачно эксперимента. 27 декабря 1749 года Гендель начинает и 8 января 1750 года заканчивает музыку к трагедии Смолетта "Альцеста". Эту трагедию в 1748 году заказал Тобиасу Смолетту (1721-1771), автору пользовавшихся большим успехом сатирических романов, Рич. Когда пьеса была готова, Рич - вероятно, с целью погашения старых долгов - попросил Генделя написать к ней музыку; декорации спроектировал Сервандони. К первому и четвертому актам написанной на английском языке трагедии по мотивам Еврипида Гендель сочинил музыку в духе оперной и, таким образом, создал, собственно говоря, давно желанную оперу на английском языке.
        Однако премьера "Альцесты" не состоялась. Готовую музыку Гендель использовал в написанной летом "музыкальной интермедии" "Выбор Геркулеса".
        31 января Гендель заканчивает соль-минорный органный концерт, который позже стал известен как концерт Оп. 7, № 5.
        В начале года квартира Генделя на Брук-стрит обогатилась интересными картинами. 22 января он положил в банк 8000 фунтов; однако 22 февраля снял эту сумму. Вероятно, из нее он заплатил за вновь приобретенную коллекцию картин, о которой пэр Шэфтсберийский в письме от 13 февраля рассказывает своему двоюродному брату и другу Генделя Джеймсу Хэрису следующее: "С тех пор как я нахожусь здесь, в Лондоне, я много раз встречался с Генделем, и, думаю, еще никогда он не был таким спокойным и здоровым. Поведение его совершенно непринужденно, и сейчас он очень кокетничает тем, что купил кучу красивых картин, особенно великолепен среди них один Рембрандт. На музыкальные темы мы беседовали мало, но во всяком случае достаточно, чтобы понять, что он будет продолжать ораториальные представления".
        "Рембрандт", то есть изображающий Рейн пейзаж, был, по всей вероятности, произведением одного из учеников великого голландского мастера - Филипса Конинка; в то время Рембрандту приписывали гораздо больше картин, чем художник - очень плодовитый, кстати - мог написать. В собственности Генделя находился еще один "Рембрандт", которого он получил в подарок от "Бани" Грэнвилла (брата миссис Делани) и в завещании просил вернуть назад дарителю.
        План ораториального сезона в феврале можно рассматривать уже как окончательный: 24 февраля Гендель одалживает у королевской артиллерии военные литавры, которые использовал в прежних представлениях. Поскольку в новой оратории, "Теодоре", особой необходимости в этих необычных инструментах не было, можно предположить, что уже тогда он решил включить в программу этого сезона "Иуду Маккавея" и "Саула", те оратории, в которых литавры играют большую роль.
        Одновременно с этим он отправляет рукопись Мо-релла, "Теодору", королевскому инспектору театров со следующими словами: "Эту ораторию я намереваюсь исполнить в королевском театре "Covent Garden"". Для возросшего авторитета Генделя характерно, что сейчас он даже из вежливости не "просит разрешения" на исполнение, а всего лишь сообщает факт, что намеревается дать "Теодору".
        Сезон, согласно обычаю, опять начинается во время поста, 2 марта. 1-го числа миссис Делани в восторге пишет своей сестре, миссис Девью: "Завтра начинаются оратории - "Саул", одно из самых любимых моих произведений, - я пойду".
        Сезон опять начинается успешно. После исполнения "Саула", состоявшегося 2 марта, Гендель помещает в банк 200 фунтов. 9 марта исполняется "Иуда Маккавей"; в этот день Гендель помещает в банк еще 200 фунтов. 14, 18 и 30 марта эту необыкновенно популярную ораторию повторяют; текущий счет Генделя увеличивается 12 марта на 100 фунтов, 15-го - на 200 и 29-го - на 150 фунтов.
        16 марта 1750 года. Новая оратория, "Теодора", успеха не имела. После премьеры, 17-го числа, Гендель может поместить в банк всего только 100 фунтов - в предыдущие годы его премьеры приносили гораздо больший доход. 27 и 23 марта Гендель вновь исполнил это произведение, но без всякого успеха. На вопрос, почему эта содержащая необыкновенно много хорошей музыки оратория не снискала большого успеха, возможно, даст ответ уже не раз цитировавшееся письмо Морелла (1764 года): "Следующее либретто, которое я ему написал в 1749 году, - "Теодора". Гендель очень ценил ее. Когда однажды я спросил его, считает ли он своим главным шедевром большой хор из „Мессии", он ответил: "Нет! Я считаю, что хор, находящийся в конце второго акта "Теодоры", намного превосходит его". - На втором представлении присутствовало очень мало публики, хотя там была и принцесса Амелия. Я подумал, что на этом убыточном вечере мне лучше не приближаться к Генделю. Но когда увидел, что он улыбается, осмелился подойти к нему. На это он обратился ко мне: "Будете Вы здесь в будущую пятницу? Тогда я исполню произведение для Вас одного!" Я сказал ему, что недавно встретился с сэром Т. Хэнки, "который просил передать Вам, что хочет снять на следующее представление целую ложу", он ответил так: "Это сумасшедший; евреи не идут (так, как на „Иуду") потому, что произведение христианского содержания; дамы же не идут потому, что тема слишком целомудренна!""
        4 и 6 апреля исполняется "Самсон"; закрывается сезон 13 апреля "Мессией". Несмотря на неуспех "Теодоры", сезон даже с материальной стороны не был неблагоприятным для Генделя: 19 апреля он снимает в банке 950 фунтов и в этот же день покупает на сумму 1100 фунтов 4-процентные облигации.
        О вечерах ораториального сезона 1750 года живо повествует Анна-Мария Фике дю Бокаж, французская поэтесса, в письме от 15 апреля 1750 года она пишет сестре: "Оратория, или церковный концерт, очень нравится нам. Итальянские певцы поют английские тексты в сопровождении различных инструментов. Душа всего - Гендель: когда он появляется, перед ним несут две восковые свечи, которые затем ставят на орган. Под бурные аплодисменты он занимает место, и в это мгновение оркестр начинает играть. В перерыве он играет органные концерты собственного сочинения, иногда один, иногда в сопровождении оркестра. Они просто чудесны, как в отношении гармонии, так и исполнения. Трехактные итальянские оперы нравятся значительно меньше".
        1 мая Гендель вновь исполняет "Мессию" в пользу Приюта. В сообщающей об исполнении статье - в расчете на многочисленную публику - содержится просьба, "чтобы господа появились без шпаг, а дамы без кринолинов", - таким образом в только что отстроенную капеллу поместится больше народу. Плата за вход полгинеи; зато сбор средств, ввиду относительно высоких входных цен, не устраивается. Чистый доход от благотворительного представления составил 728 фунтов, 3 шиллинга и 6 пенни. Приют получил бы еще больший доход, однако в довольно небольшой по размерам капелле просто не было больше места. Именно поэтому Гендель решил повторить благотворительное представление 15 мая.
        Единственным недостатком этих представлений явилось то, что новый орган - подарок Генделя - не был готов к тому времени.

Последние годы
(1750-1759)

        Генделю шестьдесят пять лет. В этом относительно преклонном возрасте он считает уместным написать завещание. Поскольку в последние годы он освободился от долгов и собрал некоторое состояние, то ему было что завещать.
        7 июня 1750 года завещание Генделя готово. В нем - согласно порядку оригинального текста завещания - он оставляет своему слуге, Питеру ле Блонду, все свое платье и нижнее белье, а также 300 фунтов; остальные слуги получают из наследства по одному годовому жалованью. Своему старому другу, в данное время и секретарю, Кристоферу Смиту, он оставляет большой клавесин, маленький домашний орган, книги по музыке и 500 фунтов (клавесин, изготовленный в 1612 году И. Руккерсом, Смит-младший передал позже королевской семье); Джеймсу Хантеру, одному увлекающемуся музыкой художнику по материи, который много переписывал для Генделя, - 500 фунтов; значительные суммы оставляет он различным родственникам в Германии (всего 1700 фунтов); единственной же его наследницей становится крестная дочь, Иоганна Фридерика Флёрке, урожденная Михаэльсен: дочь сестры Генделя Доротеи Софии. С 28 июня по 5 июля Гендель сочиняет "музыкальную интермедию" "Выбор Геркулеса"; большую часть музыки он заимствовал из никогда не видевшей сцены "Альцесты". Исполнена она была лишь годом позже; но и тогда не как самостоятельное произведение, а в качестве нового акта "Празднества Александра".
        Кстати, июль заполнен приготовлениями к дальней дороге: Гендель решил посетить свою родину, Германию. Привычный уже летний "период сочинения" в этом году не состоялся. В начале августа Гендель устраивает мелкие биржевые дела; вероятно, для того чтобы иметь на дорогу наличные деньги. 9 августа он еще покупает облигации; после этого у нас нет никаких известий о Генделе вплоть до 21 августа. В этот день "Дженерал адвертисер" сообщает следующую новость: "М-ра Генделя, недавно уехавшего в Германию, чтобы посетить живущих там друзей, между Гаагой и Харлемом постигло несчастье: его экипаж перевернулся, и он получил тяжелые травмы. Сейчас он уже вне опасности". Это единственное известие о несчастном случае, происшедшем с Генделем; мы не знаем точно, когда это случилось и насколько тяжелые повреждения получил Гендель. Но ясно, что некоторое время после происшествия он лечился в Голландии, прежде чем смог отправиться в Германию. В Галле жило уже довольно мало родственников; собственно говоря, только те, о которых он упоминал в недавно написанном завещании: двоюродный брат, Кристиан Август Рот; двоюродная сестра, вдова гибихенштейнского пастора Георга Тауста, с шестью детьми, и самая любимая родственница, единственная наследница, Иоганна Фридерика Флёрке.
        В Лондон Гендель возвращается поздней осенью или ранней зимой. Возможно, это было следствием несчастного случая в Голландии, возможно, он привез с собой настроение обезлюдевшего родительского дома, или, может, это было вызвано начинающейся болезнью глаз, но в это время, осенью 1750 года, Гендель совершенно бездеятелен, пребывает в безропотном и меланхолическом настроении.
        Однако со своими старыми друзьями и знакомыми он такой же вежливый и внимательный, как раньше. Об этом свидетельствует дошедшее до нас письмо Генделя Георгу Филиппу Телеману. Гендель познакомился с Телеманом - который, наряду с Бахом и самим Генделем, несомненно является самым выдающимся немецким композитором эпохи, - еще в 1701 году, в Галле. Он до самой смерти глубоко уважал своего коллегу - об этом свидетельствует сам характер письма - и поддерживал с ним дружеские отношения, хотя из их переписки до нас дошло очень мало. Письмо, написанное по-французски и датированное 25/14 декабря 1750 года (примем во внимание "континентальное" и "английское" времяисчисление), содержит следующее: "Милостивый государь! Я как раз собирался, возвращаясь в Лондон, покинуть Гаагу, когда господин Пассерини вручил мне Ваше милое письмо. У меня еще было столько времени, чтобы я смог послушать пение жены Пассерини. Вашей поддержки и рекомендации было достаточно не только для того, чтобы пробудить мой интерес, но и для того, чтобы авансировать мое одобрение; однако вскоре я и сам убедился в ее выдающихся способностях. Сейчас они едут в Шотландию, чтобы выполнить связанные с договором обязательства, на шестимесячный сезон. Мадам Пассерини сможет усовершенствовать там свой английский язык; затем (поскольку они на некоторое время хотят остаться в Лондоне) я постараюсь оказать им помощь во всех отношениях.
        Меня очень тронули выражения Вашей дружеской доброжелательности; обязывающая любезность оставила как в моем сердце, так и в уме настолько глубокое впечатление, что я не могу отплатить Вам тем же так, как Вы этого заслуживаете. Заверяю Вас, что с искренним и настоящим уважением всегда буду стараться служить Вам. Большое спасибо за прекрасную работу об интервальной системе, которую Вы были добры послать мне и которая достойна потраченного на нее времени, работы и Ваших знаний. [Речь идет о рукописи труда "Das neue musikalische Sistem", который был издан в 1752 году, в "Neu-eroffnete musikalische Bibliothek" Мицлера.]
        Поздравляю Вас с безупречным, несмотря на относительно преклонные годы, здоровьем, которым Вы наслаждаетесь [Телеман был старше Генделя на четыре года], и от всего сердца желаю Вам всего хорошего и в последующие годы. Если страсть к экзотическим растениям и т. д. продлит Ваши дни и столь характерное для Вас настроение жизнерадостности, то разрешите и мне, что я сделаю с большой радостью, посодействовать как-нибудь в этом. Я шлю Вам подарок (через прилагаемый адрес): ящик с растениями, о которых сведущие люди сказали мне, что все они как на подбор великолепные редкости; так Вы станете обладателем красивейших растений Англии, время года еще благоприятствует тому, чтобы они цвели. Лучше всего оценить это сможете Вы, и я жду Вашего мнения об этом. Но прошу Вас, не заставляйте долго ждать Вашего очень милого ответа..."

1751

        Зимой 1750/51 года в Дублине исполняется много произведений Генделя: 14 декабря - "Мессия", 17 января - "Иуда Маккавей", 23 и 25-го - "Ацис и Галатея", 27-го - "Иисус Навин", 14 февраля - "Дебора" и 18 февраля - "Эсфирь". Все представления проводились, согласно обычаю, с благотворительной целью или же в качестве бенефиса.
        Кстати, 1751-й - самый горький, насыщенный самыми большими испытаниями год в столь богатой взлетами и падениями, переменчивой жизни Генделя. 21 января он начинает сочинять новую ораторию, "Иевфая". Тему, заимствованную из Ветхого завета, для него разработал тот же д-р Морелл. Вначале все идет привычным образом: Гендель в бурном темпе сочиняет первое действие, которое заканчивает уже 2 февраля. Он работает над вторым актом, когда замечает, что зрение его становится все хуже.
        13 февраля 1751 года. Во время сочинения заключительного хора второго действия работа застопоривается: в партитуре здесь - характерно, что на этот раз на родном языке, по-немецки, - значится следующая запись, которую мы цитируем дословно: "biss hierher komen den 13 Febr. 1751 verhindert warden wegen [здесь вычеркнуто слово "relaxation"] des gesichts meines linken auges so relaxt", то есть: "досюда я дошел 21 февраля 1751 года, в среду. Из-за ослабления зрения не могу продолжать". Затем новая запись, 23 февраля, в день 66-летия Генделя: "den 23.h dieses etwas besser warden wirdangegangen" ["23-го сего месяца, в субботу, стало немного лучше, снова продолжаю"}. Хотя зрение у Генделя немного улучшилось, творческий настрой, можно даже сказать, творческую лихорадку он потерял навсегда. Потрясающей иллюстрацией его болезни является эта партитура, изданное недавно ее факсимиле. Красивое, ровное, устоявшееся нотное письмо Генделя становится все более неуверенным, все более запутанным. Катаракта сделала свое дело. С маленькими улучшениями, с частыми рецидивами болезнь левого глаза все прогрессирует, и, наконец, Гендель уже вообще не видит им. Третье действие Гендель начинает сочинять только 18 июня и только 30 августа 1751 года "Иевфай" был закончен. Полгода мучится с двумя действиями такой композитор, который раньше целую ораторию писал за месяц!
        Однако привычная жизнь и в этот горестный период течет в нормальном русле. Начинается сезон поста и вместе с ним повторяющееся из года в год время ораториальных представлений. 22 и 27 февраля исполняется "Валтасар"; 23 числа (то есть в тот самый день, когда он смог продолжить сочинение "Иевфая") Гендель вносит в банк 445 фунтов. "Празднество Александра" звучит 1, 6, 8 и 13 марта; в качестве его нового акта исполняется и "Выбор Геркулеса". Гендель и на этот раз помещает в банк деньги в день, следующий за представлением; после четырех представлений его текущий счет увеличился более чем на 940 фунтов. На один глаз он совершенно ослеп, и все же сам руководит представлениями. О том, как именно, можно понять из письма графини Шэфтсберийской от 13 марта: "...В прошлую пятницу я пошла послушать "Празднество Александра"... это было очень грустное развлечение: я плакала от боли, когда видела великого, но такого несчастного Генделя удрученным, бледным, мрачным, который сидит за клавесином, но не играет; и думала о том, что он потерял зрение потому, что загнал себя на службе музыке.
        Мне было грустно, потому что публика была так бестактна и пошла (можно сказать, безжалостна), что не дала этому бедному человеку даже самого малого утешения, не наградив его аплодисментами..."
        20 марта 1751 года. Гендель включает в программу еще "Эсфирь" и "Иуду Маккавея". Однако обе оратории исполняются только один раз; ораториальный сезон неожиданно обрывается, так как внезапно умирает принц Уэльский, и двор предписывает всеобщий траур.
        По окончании траура Гендель, несмотря на все личные невзгоды, не упускает случая выполнить добровольно взятые на себя обязанности по благотворительной деятельности. 16 апреля он устраивает концерт в пользу престарелых музыкантов и вдов, в котором принимает участие многочисленная гвардия исполнителей, и среди них совершенно состарившаяся Куццони (которая и сама уже "созрела" для получения помощи); 18 апреля он исполняет в пользу Приюта "Мессию". Это представление - на нем Гендель сыграл и один органный концерт - приносит Приюту более 600 фунтов. Благотворительное представление дается и 16 мая, на этот раз "Мессия" обогатил Приют на 700 фунтов.
        13 июня 1751 года. Гендель уезжает в Челтенхэм, где освежает свое отяжелевшее, постаревшее и усталое тело тамошними ключевыми водами. В Челтенхэме он проводит 3-4 недели, затем возвращается в Лондон, где хирург больницы "Guy's Hospital" Самюэль Шарп лечит его глаз, но безуспешно: зрение Генделя не поправилось. Однако челтенхэмский курс лечения принес пользу: Гендель чувствует себя достаточно крепким, чтобы закончить "Иевфая". Произведение было завершено 30 августа.
        Осенью в Дублине вновь начинается ставший традиционным "Генделевский фестиваль". В течение сезона в концертном зале на Фишэмбль-стрит исполняются "Ацис и Галатея", "Празднество Александра", "Аталия", "Дебора", "Мессия" и "Иисус Навин", все в пользу различных благотворительных учреждений.
        С большим опозданием, но все-таки был построен предназначенный для капеллы Приюта орган. Этот инструмент, на котором Гендель так часто играл, просуществовал до 1854 года; после этого, вместо того чтобы обновить инструмент, его полностью заменили. Однако сохранилось его описание, которое важно для нас потому, что до определенной степени характеризует то оптимальное звучание, которого сам Гендель добивался при исполнении своих произведений. Орган Приюта был трехмануальным, без педали. На главном механизме находилось двенадцать регистров, на верхнем - пять и на жалюзях - четыре регистра. Главный механизм имел следующие регистры: два диапазона, два гедакта, два принципала, далее - флейта, квинта, октава, блок-флейта, сесквиальтера и труба; верхний механизм - дульчиана, гедакт, принципал, октава и vox humana; жалюзи - диапазон, гедакт, принципал, труба и крум-горн. Равномерная темперация до Англии в то время еще не дошла, поэтому на органе Приюта существовали отдельно звуки соль-диез и ля-бемоль, ля-диез и си-бемоль, до-диез и ре-бемоль, а также ре-диез и ми-бемоль.

1752

        26 февраля 1752 года. Подошла очередь премьеры написанной в мучениях новой оратории, "Иевфая". 10 февраля Гендель посылает рукопись либретто для разрешения инспектору театров. Однако ораториальный сезон, по заведенному им обычаю, он начинает не новым произведением, а хорошо зарекомендовавшими себя старыми. Вначале, 14 февраля, исполняется "Иисус Навин" (повторение - 19-го), за ним следует "Геркулес" (21 февраля). Только после этого исполняет Гендель "Иевфая"; представление повторяется 27 февраля и 4 марта. 6, 11 и 13 марта в театре "Covent Garden" звучит "Самсон"; затем в программу включается "Иуда Маккавей" (18 и 20 марта): завершается этот сезон двумя публичными (то есть не в пользу Приюта) исполнениями "Мессии" (25 и 26 марта). Полученный от исполнения ораторий доход - 2290 фунтов - Гендель между 26 февраля и 2 апреля помещает в Английский банк.
        9 апреля, верный своему обычаю, Гендель исполняет в пользу Приюта "Мессию". По свидетельству протокола от 28 апреля, было продано 1223 билета, чистый доход составил 587 фунтов и 16 шиллингов.
        12 апреля фрагменты произведений Генделя звучат еще на одном благотворительном концерте, где исполняется и один кончерто гроссо.
       17 августа 1752 года. "Дженерал адвертисер" сообщает своим читателям о печальном событии: "Ходят слухи, что господина Георга Фридриха Генделя, известного композитора, несколько дней назад постиг апоплексический удар, в результате чего он потерял зрение".
        4 ноября 1752 года. Эта же газета помещает следующую корреспонденцию: "Вчера господин Уильям Бром-филъд, хирург ее королевского величества принцессы Уэльской, провел на господине Георге Фридрихе Генделе операцию катаракты, так как посчитали, что операция даст реальные надежды на выздоровление, которое принесло бы радость многочисленным любителям музыки".
        (На этот раз дата совпадает с данными континентального календаря: в ночь со 2 на 3 сентября 1752 года Англия присоединяется к континентальному времяисчислению; так что после 2 сентября писали сразу 14-е).
        К сожалению, операция не дала результатов, более того, через девять месяцев Гендель полностью ослеп; по всей вероятности, в результате глаукомы, вызванной неудачной операцией. Но возможно также, что последовавший в августе 1752 года апоплексический удар вызвал повреждения глазного дна, которые привели к окончательной слепоте.
        Старый друг Генделя, миссис Делани, узнав об операции, 25 ноября пишет своей сестре миссис Девью:
        "Бедный Гендель! С каким чувством должен вспоминать он о "total eclipse" ["Полное затмение" - такими словами начинается ария Самсона, после того как его ослепили]. Как я слышала, ему прооперировали катаракту, что дало кое-какие результаты". Затем, несколько позже, - когда 16 декабря рассказывает сестре о генеральной репетиции "Мессии" в Дублине - пишет следующее: "О бедном Генделе я могу думать только с большой тревогой и оплакиваю его темное и печальное состояние; надеюсь лишь на то, что разум его останется светлым на радость всем настоящим любителям музыки".

1753

        25 января 1753 года публика узнает о приключившемся с Генделем несчастье. Одна из лондонских газет пишет следующее: "К сожалению, господин Гендель навсегда и полностью потерял зрение. После того как недавно он прошел через операцию катаракты и стал видеть так хорошо, друзья его надеялись, что зрение его на продолжительное время приведено в порядок; однако несколько дней назад они окончательно потеряли эту надежду".
        Гендель, несмотря на полную слепоту, не нарушает многолетнюю традицию - начинает исполнение ораторий во время поста. Ораториальный сезон в "Covent Garden" открылся 9 марта исполнением "Празднества Александра". В газетных объявлениях о концерте - впервые за много лет - отсутствует примечание, что Гендель исполнит и свой органный концерт... Потрясение было настолько сильным, что Гендель пока еще не способен играть на органе; но как он, будучи слепым, вел представления - это и последующие, - сегодня мы вряд ли уже можем представить. Возможно, что в управлении концертами принимал участие Дж. Кр. Смит, секретарь и ближайший помощник Генделя.
        После повторения "Празднества Александра", состоявшегося 14 марта, исполняется "Иевфай" - 16 и 21 марта. Затем звучит самая популярная оратория Генделя, "Иуда Маккавей", к тому же три раза - 23, 28 и 30 марта. 4, б и 11 апреля публика могла насладиться музыкой "Самсона". Ораториальный сезон завершается 13 апреля исполнением "Мессии". Но "Мессия" - уже по традиции - 7 мая исполняется еще раз, в пользу Приюта, в наконец-то полностью отстроенной новой капелле. В отчете о представлении ("Паблик адвертисер", 2 мая 1753 года) отмечается, что Гендель "сам играл на подаренном им органе импровизации в органных концертах". Итак, Гендель вновь победил: он пережил вызванную слепотой летаргию и вновь смог сесть за орган. Несколько двусмысленно сформулированная весть означает, вероятно, только то, что на этот раз Гендель исполнил не один из своих старых органных концертов, а без оркестрового сопровождения, импровизируя, сыграл соло размерами с органный концерт. Согласно записи в протоколе Приюта от 8 мая, чистая прибыль от концерта составила 496 фунтов.
        В течение всего года произведения Генделя исполняются и на других благотворительных концертах и бенефисах, и не только в Лондоне, но и в провинции, в первую очередь в Дублине.
        Этот период в жизни Генделя хорошо описан Чарлзом Бёрни. (Бёрни написал отчет о торжествах, проводившихся в честь 100-летия со дня рождения Генделя, и первые 56 страниц отчета - это, по сути, эскиз биографии композитора). "В последние годы жизни Генделя постигла судьба Гомера и Мильтона, двух великих поэтов: он ослеп. В частной жизни слепота, возможно, мучила и сокрушала его; однако в официальных случаях она не оказывала никакого влияния на его нервы или душевные силы. В антрактах ораторий он до конца своей жизни играл концерты и фантазии, с той силой мысли и исполнения, которая по праву сделала его знаменитым. Для глубоко чувствующих людей печальным и причиняющим боль зрелищем было, когда 70-летнего старца вели к органу, затем поворачивали лицом к публике, чтобы, согласно обычаю, он мог поклониться. Для тех, кто видел это, удовольствие, доставляемое его игрой, значительно уменьшалось.
        Мне рассказали, что во время ораториальных представлений он усердно занимался; наверняка так и было, или же его память была необыкновенной. Потому что, будучи уже слепым, он исполнял различные старые органные концерты; их он мог запечатлеть в памяти только путем предварительных упражнений. В конце концов он больше доверял своей творческой силе, чем памяти, потому что оркестру давал только "скелет" отдельных частей, то есть ритурнели, а все соло играл импровизируя; тем временем оркестр молчал и ждал трели, чтобы играть дальше часть "тутти", которая была перед оркестрантами в переписанных партиях".

1754

        Об этом периоде жизни Генделя сохранилось очень мало сведений. Согласно корреспонденциям и отчетам того времени, из-за слепоты он был вынужден прекратить свои прежние прогулки; сочинять он больше не мог, в крайнем случае мог диктовать своему секретарю, Смиту, мелкие исправления, чтобы произведения его дошли до потомков в наиболее совершенном виде. Бёрни также упоминал, что Гендель много занимается (дома у него, на Брук-стрит, есть не только клавесин, но и домашний орган) и, вероятно, развивает свою способность к импровизации. Кроме того, он по-прежнему постоянно ходит на воскресные службы в англиканскую евангелическую церковь св. Георгия, находящуюся неподалеку от его квартиры. Почти ежедневно вместе со Смитом он перечитывает, проигрывает партитуры ораторий и постоянно совершенствует, исправляет и шлифует эти шедевры.
        Внешняя жизнь, однако, течет так же, как и перед наступлением слепоты. До конца жизни Гендель устраивает ораториальные сезоны, более того - как запоздалая победа - в театре "Haymarket" 12 марта 1754 года возобновляют одну из имевших большой успех его опер, "Адмета", который выдерживает пять представлений. (Кстати, в постановке "Адмета" Гендель совершенно не был заинтересован; театр находился в руках нового предпринимателя, Ваннески, и это в его интересах на сцену попала опера, которая могла привлечь широкую публику и дать хорошие сборы.)
        Формирование ораториального сезона 1754 года происходит таким образом. 1 и б марта дают "Александра Бала"; 8 и 13 марта - "Дебору"; и только один раз, 22 марта, исполняют "Иисуса Навина"; "Иуда Маккавей" звучит 27 марта и 3 апреля; 29 марта исполняют "Самсона"; заключительное представление цикла состоялось 5 апреля, по традиции это был "Мессия".
        15 мая 1754 года. Гендель в последний раз лично управляет благотворительным исполнением "Мессии", в пользу Приюта. На представлении присутствовала и миссис Делани, которая, хотя и слышала "Мессию" уже много раз, пишет в своем письме от 16 мая, что "в таком совершенном исполнении не слышала еще никогда". Сохранилась вся документация этого представления, в том числе список исполнителей, который дает представление о "стандартном" составе оркестра, исполняющего оратории Генделя. В оркестре играли 15 скрипачей, 5 альтистов, 3 виолончелиста и 2 контрабасиста; исполнители на духовых инструментах - в том порядке, в каком они отмечены в списке! - 4 фаготиста, 4 гобоиста, 2 трубача и 2 валторниста; входил в число исполнителей также и литаврист. На органе играл Смит, а Гендель за клавесином управлял оркестром. В исполнении принимали участие пять певцов-солистов: Бёрд, не принявший денег за выступление, Джулия Фрази, синьора Галли, Кристина Пассерини и м-р Уэсс. В хоре пело шесть мальчиков из королевской капеллы, далее в списке перечисляются имена еще 13 хористов.
        Однако можно предположить, что хор был несколько больше, и довольно много хористов не приняли плату за благотворительный концерт. Чистый доход от концерта составил 607 фунтов, 17 шиллингов и 6 пенни.
        К событиям года относится также оксфордское исполнение "L'Allegro ed il Pensieroso", "Иуды Маккавея" и "Мессии", с лондонскими певцами. Исполнениями дирижировал м-р Уильям Хэйс; тот самый Хэйс, несколько канонов которого часто поются и до сих пор.
        Сохранилось письмо Генделя от 20 сентября 1754 года, отправленное Телеману. В нем Гендель, наряду с обязательными проявлениями вежливости, вновь занимается вопросами ботаники; жалко, что из переписки двух великих музыкантов до нас не дошло ни одной строки, в которой говорилось бы о музыке.
        "Милостивый государь! Недавно я составил для Вас коллекцию из различных экзотических растений, когда капитан Джон Карстен (к которому я обратился с просьбой доставить Вам груз) сообщил мне, что узнал о Вашей смерти. Вы, наверняка, не будете сомневаться в том, что весть эта необычайно опечалила меня. Можете представить мою радость, когда я услышал, что Вы пребываете в полном здравии. Этот же капитан Джон Карстен, прибывший недавно из тех краев, где живете Вы, послал мне с одним своим другом хорошую весть и вместе с тем сообщил, что Вы доверили ему список, в котором перечисляются экзотические растения, с тем чтобы он приобрел их для Вас. Таким образом, я с радостью воспользуюсь случаем, чтобы найти эти растения; Вы получите почти все. Поскольку капитан Карстен не отправляется в путь до ноября, он был настолько мил, что постарался отправить посылку судном; в прилагаемой записке Вы найдете имя капитана и название судна. Надеюсь, что этот маленький подарок, который я беру на себя смелость предложить Вам, придется Вам по душе. Прошу, сообщите мне о своем самочувствии, которое, я надеюсь, отлично. Желаю Вам всего хорошего и в непоколебимом уважении остаюсь Ваш нижайший и покорный слуга".
        В этом году прошло также несколько представлений ораторий Генделя в провинции (Оксфорд, Дублин, Эдинбург).
        Один из забавных маленьких эпизодов, происшедших в 1754 году, связан с тем, что руководство Приюта посчитало недостаточным обещание Генделя, согласно которому он гарантировал Приюту - кроме личных выступлений - исключительное право на исполнение "Мессии". Поэтому оно обратилось в парламент, чтобы тот узаконил это право Приюта. Просьба, естественно, была отклонена.

1755

        Ораториальный сезон Генделя начинается 14 февраля исполнением "Празднества Александра"; в качестве интермедии был исполнен "Выбор Геркулеса". Этот концерт повторяется 19 февраля, а 21 февраля - единственный раз в этом сезоне звучат "L'Allegro ed il Pensieroso" и "Ода святой Цецилии". В письме от 22 февраля миссис Делани упоминает, что представление было очень хорошим. "Самсон" исполняется 26 февраля и 7 марта. Между этими двумя представлениями, 28 февраля - также один раз - звучат и мелодии "Иосифа". В письме от 3 марта миссис Делани так рассказывает об исполнении: "Оратория посещалась очень слабо; в большой моде сейчас итальянская опера, которая всегда полна, хотя одна-единственная мелодия из музыки Генделя стоит больше, чем пустые композиции итальянской оперы!"
        Также один раз в этом сезоне, 5 марта, звучит "Теодора". "Иуда Маккавей" исполняется 12 и 14 марта; завершают цикл представления "Мессии" 19 и 27 марта.
        В этот "сезон поста" в одном из концертных залов Сохо на Дин-стрит была исполнена "Эсфирь", но это представление было бенефисом мисс Тёрнер; в марте в Оксфорде исполнили "Иуду Маккавея" и две последние части "Мессии", а в апреле - "Аталию".
        7 мая в пользу Приюта звучит "Мессия", но это происходит уже не под личным управлением Генделя: произведением дирижирует Джон Кристофер Смит.
        В Оксфорде оратории Генделя исполняются все лето, в рамках абонементного цикла: 3 мая - "Аталия", 23 июня - "Ацис и Галатея", 30 июня - "Празднество Александра", 2 июля - "Иуда Маккавей", а 4 августа звучит "L'Allegro ed il Pensieroso".
        Однако ни слепота, ни телесная и душевная немощь не могут воспрепятствовать Генделю в оказании услуг старым друзьям, если в этом есть необходимость. Сохранилось письмо миссис Делани от 11 декабря 1755 года, которое свидетельствует о том, что живущий очень замкнуто Гендель согласился опробовать новый клавесин: "Вчера я могла принять участие в двух музыкальных развлечениях - концерт у леди Купер и Гендель у миссис Донелэн, которая приобрела новый клавесин работы Киркмэна; но обычные невзгоды и личные дела настолько занимают мои мысли, что в настоящее время я не могу думать о развлечениях".

1756

        Первое, связанное с именем Генделя событие 1756 года: 14 января в Бристоле исполнением "Мессии" был открыт новый концертный зал. 26 февраля в Кембридже исполняют "Ациса и Галатею".
        Ораториальный сезон начинается 5 марта исполнением "Аталии" (повторение - 10 и 12 марта). 17 и 24 марта в "Covent Garden" звучит "Израиль в Египте". Между двумя его представлениями, 19 марта, единственный раз звучит "Дебора". Затем следуют два представления "Иуды Маккавея", 26 и 31 марта. После исполнения "Иевфая", состоявшегося 2 апреля, дважды проходит "Мессия" (7 и 9 апреля); этими одиннадцатью представлениями Гендель вновь зарабатывает много денег, так как 23 июня он покупает на 1000 фунтов облигации с годовой рентой.
        Об откликах на представления нам известно мало; и на этот раз нас информирует славная миссис Делани: "Мэри [десятилетняя племянница миссис Делани] сейчас учится игре на клавесине; инструмент я поместила в столовой, чтобы в свободное время слышать, как она упражняется... Дядя Грэнвилл дал ей гинею, чтобы она пошла на ораторию; очень забавно слушать ее планы на то, как она хочет распределить деньги. Думаю, в конце концов она остановится на двух игрушках вместо одной оратории... В прошлую среду я была у миссис Донелэн, вместо того чтобы пойти на "Израиля", и как это досадно! Там были только миссис Монтагью, миссис Гослинг и две-три другие скучные персоны, так что лучше мне было бы пойти на ораторию. Вчера вечером я была на "Иуде Маккавее"; исполнение было хорошее, и зал полон. "Израиль в Египте" был не очень понят, он слишком торжествен для слуха публики" (27 марта). Затем, 3 апреля: "Вчера вечером шел "Иевфай": я еще никогда не слышала его; думаю, что это великолепное произведение, но очень отличается от других ораторий".
        На это время приходится первое печатное упоминание об исполнении музыки Генделя в Америке: в номере "Нью-Йорк мёркери" от 8 марта объявляют о концерте, который состоится в честь открытия нового органа в "City Hall". В программе "среди множества избранных произведений есть одна звучащая во славу музыки и в первую очередь органа песня, а также другая популярная песня под названием "The Sword that's drawn in Virtue's cause"; обе сочинил господин Гендель".
        Эпитет "популярный", а также упоминание имени Генделя указывает на то, что музыка его, вероятно, в то время была уже хорошо известна в Америке. (Упоминаемая первой "песня" - фрагмент из "Празднества Александра", вторая - из "Occasional Oratorio".)
        6 августа 1756 года. Гендель дополняет завещание. Несколько родственников тем временем умерло, и поэтому он по-иному распоряжается предназначенными им суммами: эти деньги оставляет их детям. Слуге, Питеру ле Блонду, он завещает еще 200 фунтов; сумму, оставленную Дж. Кр. Смиту, увеличивает на 1500 фунтов; живущий в Копенгагене двоюродный брат, Кристиан Готлиб Гендель, также получает еще 200 фунтов. Помнит Гендель и о либреттистах: доктор Морелл получает из наследства 200, а Ньюбёрг Гамильтон - 100 фунтов.
        Привести в исполнение завещание в пользу племянницы он просит Джорджа Амьенда, которому за это оставляет 200 фунтов.
        В течение года в провинциальных городах звучит еще много произведений Генделя (так, например, в Хирфорде 15 и 16 сентября "Самсон" и "L'Allegro ed il Pensiero-so", а также большая "Ода святой Цецилии"; в Бате 20 и 24 октября "Иуда Маккавей" и "Мессия"; "Эсфирь" в Оксфорде, б декабря; "Мессия" в Дублине, 16 декабря; дополняют этот перечень несколько благотворительных лондонских исполнений).

1757

        К 1757 году Гендель - по крайней мере частично - переборол огромное потрясение, вызванное слепотой. Свидетельством тому - объявления о новом ораториальном сезоне с примечаниями, что исполняемое произведение прозвучит с "новыми дополнениями", то есть вновь сочиненными ариями и дуэтами. Кроме того, в программу включена совершенно переработанная, почти новая оратория: "The Triumph of Time and Truth" ("Триумф Времени и Правды"), которая является ничем иным, как второй переработкой написанной в 1708 году "II Trionfb del Tempo e della Verita".
        (Первая обработка прозвучала в 1737 году в театре "Covent Garden", однако она была неизменно италоязычной.) Новая переработка - текст для которой написал д-р Морелл, - в соответствии с новым вкусом, англоязычная. Морелл кардинально переработал либретто; аллегорические роли он дополнил "Deceit"-ом ("Коварством"). Совершенно статичное, бессюжетное произведение содержит фрагменты лучших произведений Генделя позднего периода. Основательна и музыкальная переработка; правда, Гендель использует музыку старых произведений, но частью совершенно переосмысливает ее (от старой версии он оставляет только мелодии, да и их совершенствует, улучшает; он сочиняет к ним новое сопровождение; совершенно переинструментовывает произведение) и, кроме того, обогащает произведение многочисленными новыми фрагментами: все красоты, лишь намеченные в 1708 году, он разворачивает, обогащенный сорокадевятилетней композиторской практикой.
        Новый ораториальный сезон открывает "Эсфирь", в которой есть также "новые дополнения". Сезон начинается 25 февраля; исполнение "Эсфири" повторяется 2 марта. 4 марта следует единственное представление "Израиля в Египте". Также единожды, 9 марта, дают "Иосифа". Новая оратория, "Триумф Времени и Правды", звучит четыре раза: 11, 16, 18 и 23 марта. Спустя два дня, 25 числа, проходит единственное представление "Иуды Маккавея". Завершают ораториальный цикл 1757 года два исполнения "Мессии" (30 марта и 1 апреля).
        В середине ораториального цикла Гендель делает дополнение к завещанию: 22 марта он решает, что вместо умершего тем временем верного слуги завещанную ему сумму, 500 фунтов, должен унаследовать его племянник, Джон Дьюбёрк, который, кстати, взяв на себя обязанности Питера ле Блонда, стал слугой Генделя. Второй пункт дополнения также посвящен наследству одного из слуг: Томас Бромуэлл получит 30 фунтов в том случае, если в момент смерти Генделя будет еще находиться у него на службе.
        Ораториальный сезон принес доход в 1200 фунтов, которые 19 апреля Гендель помещает в банк. Позже, 12 мая, вероятно, из других доходов, он увеличивает свой счет еще на 250 фунтов.
        В середине сезона и в конце его проводились обычные благотворительные концерты и бенефисные представления, в том числе "Мессия", 5 мая, в пользу Приюта.
        4 августа Гендель вносит в завещание новое дополнение, согласно которому - из-за последовавших в семье кончин - он оставляет различные суммы другим родственникам; Джон Рич, предприниматель театра "Covent Garden", унаследует находящийся в театре орган Генделя; Дженинс, бывший либреттист, - две картины Денвера; Бернард Грэнвилл (брат миссис Делани) - один пейзаж, "который изображает Рейн, его написал Рембрандт, а также другой пейзаж, о котором говорят, что его написала та же рука"'. Приют получит чистовик партитуры "Мессии" и полный материал партий. (Партитурой и голосами "Мессии" раньше владел только "Mercer's Hospital".)
       7 сентября в Бристоле с благотворительной целью исполняют "Самсона"; кроме того, оратории Генделя играются в течение года в Оксфорде, Дублине и Бате.

1758

        31 января 1758 года. В театре "Haymarket" исполняется "пастиччо" "Солимано" с музыкой Бертони, Переза и Генделя. Из музыки Генделя в оперу были включены по одной арии из "Пора" и "Радамиста", а также один дуэт из "Амадиса".
        Ораториальный сезон начинается 10 февраля. Первым исполняется "Триумф Времени и Правды" с "новыми дополнениями". Второе представление, 22 февраля, - "Валтасар"; третье, 24 февраля, - "Израиль"; за ними следуют два исполнения "Иуды Маккавея", 3 и 8 марта, все они объявляются с "новыми дополнениями". Закрывается сезон тремя представлениями "Мессии" - 10, 15 и 17 марта. Кроме того, лондонская публика могла также услышать "Самсона", однако он прозвучал на бенефисе синьоры Фрази, состоявшемся 6 марта в театре "Haymarket"; с различными благотворительными целями исполняли также "Ациса и Галатею" (31 марта и 7 апреля). После окончания сезона, 21 марта, Гендель вновь помещает в банк 900 фунтов.
        19 апреля в "Паблик адвертисер" появляется объявление, в котором один торговец художественными изделиями сообщает, что за один фунт можно выписать гипсовую скульптуру Генделя. "Бюст, являющийся богатой и элегантной мебелью", 23 с половиной дюйма в высоту и 18 дюймов в ширину (приблизительно 60 х 45 см).
        Летом (в июле или в начале августа) Гендель едет в Танбридж-Уэльс, воды целебных источников которого уже не раз помогали ему. Однако поездка его наверняка имеет и другую цель: там работал "всемирно известный" специалист по глазным болезням д-р Джон Тэйлор, которого в то время считали одним из лучших глазных врачей (он стал придворным окулистом короля Георга III), но который в действительности был прирожденным шарлатаном. Этот самый д-р Тэйлор оперировал - совершенно безрезультатно - в 1750 году глаза ослепшего И. С. Баха. Генделю не смог помочь и Тэйлор: в своих воспоминаниях он пишет о том, что после удаления катаракты нашел глазное дно совершенно поврежденным, вероятно, в результате апоплексического удара.
        Пока Гендель подвергается новому безуспешному курсу лечения, в течение лета по всей Англии исполняют его произведения. ("Ацис и Галатея": Оксфорд, 12 июня; оба коронационных антема: Оксфорд, 4 июля; "Те Deum", "Jubilate" и оба коронационных антема: Бристоль, 16 и 17 августа; "Мессия": Бристоль, 17 августа; "L'Allegro ed il Pensieroso": Бристоль, 16 августа; "Те Deum", "Jubilate" и два антема: Пэйнсвик близ Глочестера, 6 августа и т. д.)
        Гендель находится в Танбридж-Уэльсе до начала сентября, затем возвращается в Лондон. Старец, которому пошел семьдесят четвертый год, теряет силы, но продолжает привычную жизнь. Он и дальше исправляет, совершенствует старые произведения; об изменениях он говорит Смиту, который вносит их в партитуру. Все реже, но все-таки выходит он из дому гулять и - готовится к следующему сезону.

1759

        В начале года Гендель получает грустную весть: 12 января умирает принцесса Анна, вдова умершего незадолго до этого Вильгельма Оранского, бывшая покровительница и милая ученица Генделя.
        Ораториальный сезон начинается обычно, 2 и 7 марта исполняется "Соломон", 9-го звучат мелодии "Сусанны". 14, 16 и 21 марта исполняют "Самсона", а 23-го и 28-го - "Иуду Маккавея". Сезон, согласно обычаю, заканчивается представлениями "Мессии" (30 марта, 4 и 6 апреля). Гендель принимает участие во всех исполнениях, хотя уже давно произведениями дирижирует не он, а Джон Кристофер Смит. Но он все еще садится к органу и в слепоте музицирует. После последнего представления "Мессии" ему становится плохо, он теряет сознание. Его доставляют домой и укладывают в постель. Дома он приходит в себя, состояние его немного улучшается. 11 апреля он делает еще одно, последнее дополнение к завещанию. В нем он вспоминает о различных своих друзьях (так, например, о Дьюборге, великолепном дублинском скрипаче), оставляя им меньшие или большие суммы. Обществу, осуществляющему помощь престарелым музыкантам, он завещает 1000 фунтов. Среди различных пунктов приложения к завещанию можно, однако, найти поразительный абзац:
        "Надеюсь, что я получу разрешение от вестминстерского декана и капеллана на то, чтобы меня, как частное лицо, погребли в вестминстерском соборе, по усмотрению исполнителя моего завещания м-ра Амьенда, и я желаю, чтобы мой надгробный камень был установлен названным в завещании исполнителем. На эту цель я отпускаю сумму не более шестисот фунтов, которой он может распоряжаться по своему усмотрению".
        Вестминстерское аббатство является, как известно, английским Пантеоном. Туда обычно хоронят только "официально". Если Гендель все же хотел покоиться там, то это не следует приписывать ни его наивности, ни гордыне. Он просто ясно сознавал, что значит его музыка для Англии, и считал, что останки его достойны покоиться рядом с прахом лучших сынов Англии.
        Друзья и врачи Генделя не считали его состояние особенно критическим. Они думали, что семидесятичетырехлетнего мастера основательно изнурил последний ораториальный сезон, ведь участвовать в десяти концертах в месяц в этом возрасте - дело нешуточное. Сам же Гендель прекрасно сознавал, что скоро умрет. "Д-р Уоррен, который лечил Генделя по случаю последней болезни, помнит не только о том, что Гендель умер 13-го около полуночи, но и то, что Гендель почувствовал приближение смерти и, поскольку всегда испытывал уважение к учению и обязанностям христианина, за несколько дней до смерти очень серьезно и искренне желал умереть в страстную пятницу, в надежде - как говорил он сам - "увидеть Бога и Спасителя в день его воскресения"" (Бёрни).
        О болезни Генделя печать известила очень поздно. Лишь "Уайтхолл ивнинг пост" в номере от 12 апреля упоминает, что "господин Гендель, надеявшийся на то, что в минувшую субботу (7-го) сможет поехать в Бат, настолько заболел, что не может отправиться в путь".
        Однако известие о смерти лондонская пресса поместила сразу же, более того, как выяснилось, слишком рано, и отсюда оно перекочевало и в провинциальные газеты. Цитировавшийся выше отрывок из биографии, написанной Бёрни, неточен в том, что Гендель умер не ночью в страстную пятницу, а утром в страстную субботу. Об этом сообщается в "Паблик адвертисер" от 16 апреля: "В прошлую субботу, и не раньше, в своем доме на Брук-стрит близ Гросвенор-сквера, умер выдающийся маэстро музыки, м-р Георг Фридерик Гендель. Эскв.".
        Полемического характера газетная новость касается того, что пять лондонских газет (среди них и "Паблик адвертисер") уже в номере от 13 числа сообщили ложную весть о смерти Генделя, будто бы последовавшей днем раньше.
        14 апреля 1759 года. Точное время смерти Генделя записал Джеймс Смит - принадлежавший к кругу друзей Генделя торговец парфюмерными изделиями на Бонд-стрит; в письме от 17 апреля, направленном Бернарду Грэнвиллу (старшему брату миссис Делани), он пишет: "Когда Вы оставили Лондон, то попросили, чтобы я сообщил Вам время кончины нашего дорогого друга: великий и дорогой господин Гендель умер прошлой субботой, в 8 часов утра. До последнего момента он был без сознания; во вторник он сделал еще одно приложение к завещанию и предписал похоронить его в качестве частного лица в Вестминстерском аббатстве и установить ему надгробный памятник не дороже 600 фунтов... В пятницу утром он простился со всеми друзьями и пожелал, чтобы у него не оставалось никого, кроме доктора и аптекаря, а также меня. В 7 часов вечера он простился также со мной и сказал, что "позже мы еще увидимся", когда я вышел, он сказал своему слуге следующее: "Не впускайте больше ко мне никого, потому что я уже покончил расчеты со всем светом". Он умер так, как жил - хорошим христианином, зная свои обязанности по отношению к Богу и людям и в совершенной любви ко всему миру".
        В постскриптуме к своему письму Смит еще сообщает об отдельных деталях завещания Генделя и упоминает, что "в этом году доход от его ораторий составил 1952 фунта, 12 шиллингов и 8 пенни". По всей вероятности, Гендель вел совершенно точный учет своих доходов; все это, однако, затерялось после смерти композитора.
        20 апреля 1759 года. Декан и капеллан Вестминстерского аббатства, естественно, согласились похоронить Генделя в соборе. Более того, хотя Гендель и просил определенно гражданских похорон, обряд прошел с самой большой торжественностью. Хоры королевской капеллы, собора св. Павла и Вестминстерского аббатства пели "Funeral Anthem" ("Похоронный антем") д-ра Крофта; в похоронах принял участие д-р Захари Перс, епископ Рочестерский, который одновременно занимал и пост вестминстерского декана, а также бесчисленное множество священников аббатства. "Считают, что в обряде участвовало не менее 3000 лиц" ("Лондон ивнинг пост", 24 апреля).
        Бренные останки Генделя получили место в крестовидном нефе собора Вестминстерского аббатства: "на расстоянии 8 фунтов от железной ограды герцога Арджильского и 7 фунтов от гроба, изготовленного из свинца. P. S. Очень хорошие могилы можно сделать по правую и левую сторону отсюда, у изножъя есть еще место". Железная ограда относится к памятнику умершему в 1743 году герцогу Арджильскому, изготовленному Рубийяком. Место "у изножья могилы" еще долго ждало достойного его покойника: через 110 лет туда захоронили Диккенса.
        В наследство от Генделя осталось около 18 000 фунтов. Из этого ровно 9000 фунтов он завещал различным частным лицам и учреждениям; главная его наследница, Иоганна Фридерика Флёрке, жена ректора и профессора университета в Галле, получила наследство 10 октября 1759 года: это была трехпроцентная облигация ценностью в 9000 фунтов.
        Дом Генделя на Брук-стрит, со всей обстановкой, купил его слуга, Джон Дьюбёрк. Из описи выясняется, что обстановка была довольно бедной: часто встречаются такие записи, как "4 старых стула", "3 старых шкафа", "5 фарфоровых кофейных чашек и 6 блюдец". Хорошо обставлена была лишь кухня: Гендель всю жизнь славился хорошим аппетитом. Все имущество Дьюбёрк купил 7 августа за 48 фунтов.
        10 июля 1762 года. В этот день торжественно установили надгробный памятник Генделю. Его создатель, Рубийяк, вероятно, еще в 1760 году закончил работу над ним, так как в год его установления Рубийяка уже не было в живых. Кстати, на постаменте год рождения Генделя на один год расходится с действительным; уважающие традиции англичане до сих пор не исправили написанный по ошибке 1684 год на 1685-й.
        Рукописи опер, ораторий Генделя остались у Смита. Прусский король хотел купить автографы Генделя за 2000 фунтов, однако Смит упрямо стоял на том, что рукописи ставшего англичанином Генделя должны оставаться в Англии. Мать вступившего в 1760 году на престол английского короля Георга III, герцогиня Бранденбургская и Ансбахская, Каролина, определила Смиту пожизненную годовую ренту в 200 фунтов. После смерти герцогини король продлил ренту. Из чувства признательности Смит оставил королю унаследованный от Генделя клавесин и мраморный бюст работы Рубийяка. В настоящее время рукописи хранятся в Королевской библиотеке Британского музея, бюст же является одним из сокровищ Виндзорского замка. Там же хранится изготовленный в 1612 году клавесин Руккерса, на котором в свое время музицировал Гендель.
        Бёрни писал: "Гендель был крупным, несколько приземистым, плотным и тяжело передвигающимся человеком. Но лицо его (которое я сейчас помню так живо, словно видел его только вчера) было полно радости, достоинства и духовного величия, выдавало его гениальность. ...Выражение лица его было обычно угрюмым, но когда он смеялся, то был похож на пробившийся сквозь черные тучи солнечный луч".
        Этот "пробившийся сквозь черные тучи солнечный луч" озаряет и все произведения Генделя.