Т. Ливанова

Эпоха Возрождения
Реформация в Германии. Немецкая песня. Протестантский хорал.
Мейстерзингеры. Ханс Сакс

Глава из книги "История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник" в 2-х тт. Т. 1
М., Музыка, 1983 (с. 225-233)

        Для немецкого музыкального искусства в эпоху Ренессанса самым важным оказалось движение Реформации, с которым связан целый круг новых творческих явлений, весьма существенных на общем пути художественного развития страны. К этому времени немецкая музыка накопила уже большой исторический опыт: помимо традиций церковной музыки средневековья и лишь недавно иссякшего искусства миннезанга, то были достижения полифонической школы с XV века (к ней примыкали и немецкие мастера, например А. Агрикола) и, параллельные ей, очень интересные творческие опыты крупнейших немецких органистов К. Паумана и П. Хофхаймера. Однако наиболее широкое жизненное влияние приобрела в XV веке немецкая песня, одновременно близкая быту (происхождение мелодий нередко бывало народным) - и обрабатываемая в духе полифонии строгого стиля. Характерный к началу XVI столетия "обмен" между поэтическими текстами, народными мелодиями и песенными произведениями композиторов способствовал тому, что народно-бытовое - и авторское, старая музыка - и новый текст порой были уже так прочно слиты, что отграничить одно от другого даже современники не могли. Советский исследователь приводит пример с четырехголосной песней Изаака "Insbruck, ich muss dich lassen", созданной около 1475 года: она приобрела популярность, впоследствии к ее мелодии подобрали духовный текст, во время Реформации она была воспринята как духовная песня и снабжена новым текстом, а спустя много лет поэт П. Герхард вновь сочинил к ее мелодии духовные стихи (См.: Симакова Н. Из истории вокальных форм эпохи Возрождения. Рукопись).
        В это общее широкое русло попадали и подлинно народные (быть может, крестьянского происхождения) мелодии, и стихи поэтов-гуманистов, и создания композиторов. Тематика песен в XV-XVI веках была самой разнообразной: от любовной лирики до сатиры, от охотничьих, застольных, шуточных куплетов до духовных напевов, от календарного цикла, баллады, легенды до боевого гимна во время крестьянской войны. Здесь чувствуется и демократическое начало - в самом происхождении песен, и следы серьезной полифонической традиции - в обработке мелодий.
        Один из самых старинных памятников этого песенного искусства относится примерно к середине XV века (рукопись) и получил в истории название "Лохаймского сборника" (по надписи на нем, быть может обозначающей имя владельца). В нем содержатся прекрасные мелодии, как бы из исторического далека предвещающие песни Шуберта. Светлое лирическое чувство, мелодическая широта одних образцов, яркая танцевальная динамика других соединяются с удивительной свежестью их общего стиля, с ясностью структуры, легкой доступностью.
        В дальнейшем немецкие песни в изобилии выпускались издателями и тем самым получили в своей стране особенно широкую популярность.
        Из всего прошлого немецкой музыки именно песня привлекла к себе главное внимание деятелей Реформации, что было совершенно естественным в тех исторических условиях. Реформацион-ное движение отнюдь не сводилось, как известно, к религиозным, конфессиональным проблемам. "Реформация - лютеранская и кальвинистская, - писал Энгельс, - это буржуазная революция с Крестьянской войной в качестве критического эпизода" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 417). Деятели Реформации в Германии стремились опереться на искусство, доступное широким общественным кругам, и противопоставить его более сложному искусству католической церкви (латинские тексты, крупные полифонические формы). Это полностью соответствовало их общим позициям. Энгельс определяет Реформацию как единственно возможное популярное выражение общих стремлений (Там же. с. 418). Самым прямым и самым значительным в этой связи художественным следствием Реформации было создание протестантского хорала. В XVI веке он не только знаменовал новый тип духовной музыки, но приобрел гораздо более широкое, боевое значение. Поскольку социальное движение вылилось в форму Реформации, его гимнами стали духовные песнопения. С именем Мартина Лютера связывается непосредственное участие в создании первого их круга, даже самого типа этой вокальной музыки. Известно, что Лютер любил и понимал музыку, высоко ценил, в частности, произведения Жоскена (о котором говорил, что о н властвует над звуками, а над другими властвуют звуки), всячески поощрял занятия музыкой, признавал ее воспитательную роль, поддерживал издание песенных сборников и хотел бы, чтобы все искусства, особенно музыка, служили религии, а не отрицались "суеверными людьми". "Музыку я любил всегда, - признавался Лютер.- Кто знает это искусство, тот хороший человек, искусный ко всему. Музыку необходимо сохранять в школах. Школьный учитель должен уметь петь, иначе я на него и глядеть не хочу" (Цит. по изд.: Музыкальная эстетика западноевропейского средневековья и Возрождения, с. 379). Естественно, что при живых музыкальных интересах Лютер мог в большей мере лично повлиять на формирование протестантского хорала. Ему, как известно, принадлежит перевод Библии на немецкий язык (1521-1522); он стремился преодолеть ограниченность нижненемецкого и верхненемецкого языка и, основываясь на единой форме саксонской имперской письменности, обогащал словарь из жизненных, бытовых источников. Заботясь о создании духовной музыки, по-настоящему близкой его соотечественникам, Лютер восставал и против латыни, сочиняя стихи на немецком языке, и против усложненности музыкального звучания, поощряя поиски более простых музыкальных форм на основе песни. Все это вместе, вне сомнений, способствовало значительной демократизации немецкой культуры в те годы. "Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка,- утверждал Энгельс, - создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того проникнутого уверенностью в победе хорала, который стал “Марсельезой" XVI века" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 346-347). Имеется в виду известнейший хорал "Ein' feste Burg ist unser Gott" ("Бог – наш крепкий оплот").
        В наше время трудно с полной ответственностью судить, что именно в области духовных песен было создано самим Лютером, а что возникло в его кругу, под прямым его воздействием. Надо полагать, однако, что его сильная личность инициатора и вдохновителя не могла не проявляться в выборе текстов и мелодий для хорала, а его вкус, в свою очередь, не мог не учитываться в кругу близких ему музыкантов во главе с Иоганном Вальтером (1496-1570). Самому Лютеру приписывается создание не только хорала "Ein' feste Burg", но и ряда других духовных песен. Возможно, что в ряде случаев ему действительно принадлежали и стихотворный текст и музыка: Вальтер свидетельствовал, что Лютер "сам написал ноты" на некоторые духовные стихи. Так или иначе, его направляющее участие (а возможно, и действие личного примера) сказалось в твердости, последовательности и единстве устремлений тех, кто положил начало протестантскому хоралу.
        По идее Лютера и его единомышленников протестантский хорал как новый род духовной музыки должен был привлечь всю общину к исполнению напевов, сблизить области церковной и бытовой музыки. Отказавшись от католической мессы (оставив из нее лишь некоторые части), резко ограничив тем самым латынь в богослужении, деятели Реформации выполнили и важную социальную задачу (идя навстречу широким кругам бюргерства; отчасти даже крестьянства), и в немецких условиях - даже прогрессивную национальную миссию. Ведь для немецкой церковной общины католическая церковь в целом и ее приверженность к латыни были гораздо более далекими и чуждыми, чем для итальянских прихожан, давно свыкшихся с католичеством (не только как всемирным, но и как местным явлением) и лучше понимавших латынь.
        Не следует думать, впрочем, что в борьбе за протестантский хорал Лютер вместе со своими единомышленниками подвергнул вообще сомнению ценность полифонической музыки строгого стиля. Новизна протестантского хорала и связь его с народно-бытовыми истоками еще не означали полного отрицания полифонических традиций. В 1520-е годы, когда появились первые сборники новых протестантских песен, нидерландская полифоническая школа находилась в полном расцвете в итоге достижений Жоскена Депре и композиторов его поколения. К этой же школе принадлежал Людвиг Зенфль (ок. 1486-1542 или 1543), певец и известный композитор в капелле короля Максимилиана I, работавший также в Цюрихе и при дворе в Вене, автор месс, мотетов и - одновременно - множества немецких песен. Лютер был дружен с Зенфлем, восхищался его мотетами, обращался к нему с просьбой создать многоголосное произведение на напев антифона, который был особенно любим Лютером и постоянно пелся им. Все это следует так или иначе учитывать, поскольку и протестантский хорал складывался как многоголосный, причем - на первых порах - с мелодиями в среднем голосе (!). Строго говоря, новый склад протестантских духовных песен означал не упразднений, а гармоническое прояснение вокального многоголосия. Это хорошо видно на примере первого же сборника, выпущенного в 1524 году Иоганном Вальтером под названием "Geistlich Gesangk-Buchlein". ("Книжечка духовных песен"). Здесь хоральные мелодии получили несложную полифоническую обработку и звучали в среднем голосе. Позднее, при переиздании сборника мелодия была перенесена в верхний голос - и это затем стало типичным для протестантского хорала.
        Мелодические истоки этого хорала оказались достаточно многообразными, но в общем определялись живыми музыкально-бытовыми традициями. Лютер и окружающие его черпали материал отовсюду, сообразуясь только с его доступностью и яркостью. В хорал частично вошли мелодии некоторых допротестантских гимнов и секвенций, даже отдельные григорианские мелодии, укоренившиеся в быту, и, конечно, многочисленные мелодии народно-бытовых песен - немецких, чешских, быть может и других народов. На протяжении XVI века круг напевов все пополнялся, причем в него сплошь и рядом входили светские мелодии (с новыми текстами), произведения современных композиторов (в переработке), мелодии, созданные мейстерзингерами, особенно Хансом Саксом. Так, прообразом хорала стал прославленный "Серебряный напев" Сакса (в свою очередь вдохновленный старинной духовной мелодией). В другом случае основой для хорала стала песня известного композитора Якоба Реньяра (фламандца по происхождению, работавшего в Праге, в Аугсбурге, в Италии) "Венера, ты и твое дитя - оба слепы". Любопытно также, что в 1583 году Реньяр выпустил сборник "Немецкие песни для трех голосов но образцу неаполитанских вилланелл"; он имел большой успех.
        При жизни Лютера в создании немецких духовных песен принимали участие композиторы как непосредственно из его круга, так и работавшие в иных немецких центрах: Генрих Финк (ок. 1450-1527), Арнольд фон Брук (ок. 1490-1554), Вильгельм Брайтенгразер (ок. 1495-1542), Сикст Дитрих (ок. 1494-1548), Балтазар Резинариус (ок. 1485-1544) и другие. Некоторые из них (Финк, Брук, Резинариус) были опытными полифонистами и создавали также мессы или мотеты на латинские тексты. Да и в дальнейшем многие немецкие авторы духовных песен отлично владели полифоническим мастерством, но сознательно шли на прояснение многоголосного склада ради большей доступности духовных сочинений. Иоганн Эккард (1553- 1611), работавший в Мюнхене, Аугсбурге, Берлине, был учеником Орландо Лассо - и одним из популярнейших протестантских композиторов. Ганс Лео Хаслер (1554-1612) много работал над псалмами и духовными песнями, будучи при этом блестящим немецким представителем итальянской школы, автором крупных полифонических сочинений, мадригалов, канцонетт и танцевальных сюит. Немецкие духовные песни есть и у Орландо Лассо: они стали к концу века особым музыкально-поэтическим жанром, в котором могли пробовать свои силы самые различные композиторы.
        Каким же сложился протестантский хорал к концу века? Его формирование, по существу, подчинялось очень сильным и вполне определенным стилевым тенденциям, постепенно проявлявшимся в различных музыкальных жанрах, в том числе крупных полифонических. Стремление к простоте многоголосного склада, ясности гармонии, четкости ритмической структуры уже проступало в духовных песнях Вальтера. В дальнейшем эта тенденция крепла. Важное значение здесь имел сборник, выпущенный в 1586 году вюртембергским протестантским священником Лукой Озиандером под названием "Пятьсот духовных песен и псалмов для четырех голосов". Мелодия теперь помещалась в верхнем голосе, остальные же голоса, сохраняя мелодическую плавность, подчинялись гармоническим закономерностям, общая композиция была близка структуре бытовой песни (чаще всего две строфы и припев).
        Если б протестантский хорал был только формой религиозной музыки и имел соответственное распространение, ни один его образец не заслуживал бы названия Марсельезы XVI века. Особый смысл этого хорала в эпоху Реформации и крестьянских войн в Германии обусловлен именно тем, что выводило его за пределы церкви и даже за рамки собственно духовного назначения. Когда под знаком религиозных движений разыгрывались большие социальные битвы, хорал (в частности, напев "Ein' feste Burg") стал боевым, воинствующим гимном. В крестьянских войнах он обрел свой облик "Марсельезы XVI века". Таким образом, реальный общественный смысл протестантского хорала стал более актуальным и глубоким, нежели это предполагалось самой реформой богослужения. Текст хорала возник как стихотворное переложение 46-го псалма. Вполне возможно, что мелодия гимна сложилась на основе народно-бытового напева, во всяком случае она претворила в себе живые песенные истоки. Она отличается ясностью, лапидарностью, широкими общими контурами, словом, целой совокупностью признаков, которые создают впечатление простоты и силы.
        Эта живая, коренная связь хорала с народно-песенной традицией, со вкусами и потребностями широких кругов, характерная для эпохи Реформации, постепенно ослабевала впоследствии, когда религиозные движения утрачивали свое революционное значение, а протестантский хорал соответственно суживался в своей общественной роли. В XVII веке хорал, уже в большей мере ограниченный рамками церковности, становился скорее воспоминанием о прошлом, носителем исторической традиции, чем актуальным художественным явлением. Следы его непосредственной связи с народно-песенной культурой постепенно сглаживались - в самой "объективной", размеренной манере исполнения. Но вплоть до XVIII века наиболее прозорливые немецкие музыканты умели различать и подчеркивать в протестантском хорале его былую прогрессивную сущность. Силой своего гения Бах вернул хоралу и его поэтический смысл, и даже его значение "Марсельезы XVI века", раскрыв то и другое в образной системе ряда собственных произведений.
        Протестантский хорал в Германии был, как известно, не единственным художественным выражением идей Реформации в своей области. Псалмы Гудимеля складывались параллельно ряду зрелых образцов хорала, и по характеру музыки композитор избрал для них сходный многоголосный склад - простой и легкодоступный для исполнения. Еще в 1540 году в Антверпене появился свободный стихотворный перевод псалмов на фламандский язык. Музыку к этим текстам написал известный полифонист Клеменс-не-Папа (опубликована в 1556-1557 годах). Существовали, однако, в Европе еще гораздо более давние по происхождению формы музыкального искусства, воинствующе направленного против диктатуры католической церкви и тем самым по духу близкого Реформации. Это - прославленные в истории чешской национальной культуры гуситские песни, возникшие еще в XV веке, как в период национально-освободительных гуситских войн, так и после них. Исполнявшиеся на чешском языке, одноголосные, мелодически четкие, сильные, с ощутимыми чертами исконно чешской песенности, гуситские песни на долгое время, в трудные годы испытаний для чешского народа остались воплощением прогрессивного национального духа, своего рода знаменем в борьбе за национальную независимость против иностранных поработителей и гнета католической церкви.
        Наряду с протестантским хоралом и крупными полифоническими жанрами, продолжавшими свой путь в Германия, в XVI веке развивались и своеобразные музыкально-поэтические формы немецкого мейстерзанга. Культура мейстерзингеров была специфическим проявлением местного ремесленно-бюргерского быта, средневекового цехового уклада. Поэты и музыканты из ремесленных цехов, они считали себя наследниками миннезингеров, продолжавшими их дело. Но, разумеется, все условия деятельности мейстерзингеров, весь ее характер и стиль были совершенно иные. Не куртуазная рыцарская поэзия, а поэзия бюргера-ремесленника в ее своеобразном облике - жестковатости и консервативности, патриархальности и тяжеловесности - царит в их творчестве. Если не иметь в виду Ханса Сакса, поистине великого мейстерзингера, их поэзия вообще не слишком поэтична. Мейстерзингеры предпочитали духовные, библейские тексты, церковные певческие обороты, любили постоянно опираться на образцы, на канонизированные в их среде напевы, строго регламентировали правила создания песен, вносили в творчество дух ремесла. Вообще ремесленническая психология, как и цеховая замкнутость, - характернейшая особенность культуры мейстерзанга, складывавшейся в городской ремесленной среде с XIV века.
        К началу XVI века объединения мейстерзингеров (легенда выводит их из Майнца) существовали во многих городах: Страсбург, Вормс, Аугсбург, Регенсбург, Зальцбург, Мюнхен, Вюрцбург. В XVI веке особенно прославился вольный город Нюрнберг - благодаря Хансу Саксу. Развитие мейстерзанга было непосредственно сопряжено с развитием самого ремесла в немецком средневековом городе. И в самом мейстерзанге много типично средневековых черт. В городском союзе мейстерзингеров объединялись представители разных ремесел: сапожники и ткачи, портные и золотых дел мастера, жестяники и пекари, соревнующиеся между собой и защищавшие, так сказать, честь своих цехов. Как и в основной профессии, у мастеров были ученики, обязанные пройти через несколько ступеней мастерства: изучение правил, овладение ими на практике, исполнение чужих песен, сочинение текста к чужим "тонам", наконец, создание всей песни. Как и в цеховых уставах, существовали сложные, разработанные до мелочей правила мейстерзанга (табулатура). Огромное значение придавалось мелодиям-образцам, "тонам" или напевам, которые приписывались миннезингерам или были созданы прославленными мейстерзингерами. Эти "тоны" изучались новичками как образцы для подражания. Творческая инициатива очень стеснялась множеством ограничений. Всякий новый напев должен был соответствовать большому ряду правил-предписаний: стихотворных, касающихся версификации, рифм, и собственно певческих, относящихся к тесситуре, мелизмам и т. д. На общегородских состязаниях певцов весьма ответственная роль отводилась так называемым меркерам, "метчикам", следившим за исполнением и фиксирующим все "ошибки", то есть отступления от уставных правил мейстерзанга. Рихард Вагнер стремился воскресить этот исторический колорит в своих "Нюрнбергских мейстерзингерах".
        При всех этих средневеково-ремесленных чертах искусство мейстерзингеров, вне сомнений, несло в себе и нечто новое. Оно было порождением городской, бюргерской культуры, которая смогла развиться позднее рыцарской культуры средневековья и была связана с более широкими кругами городского населения. Не забудем, что расцвет мейстерзанга все же произошел в духовной атмосфере немецкого Ренессанса, а выдающийся представитель этого искусства Ханс Сакс (1494-1576) был уже не рядовым ремесленником с музыкально-поэтическими склонностями, а истым художником эпохи Возрождения, разносторонним и смелым, оригинальным и глубоко почвенным. Родившись в семье портного, Сакс всю жизнь оставался башмачником, любившим свое дело, которое, видимо, не мешало литературным и музыкальным занятиям. Однако и в традиционные годы странствий, когда молодой Сакс изучал по немецким городам не столько свое ремесло, сколько искусство, и в годы зрелого мастерства он отличался широкими литературно-музыкальными интересами, далеко выходящими за предел собственно мейстерзанга.
        Литературная деятельность Сакса никак не менее, а вероятно, более значительна, чем музыкальная. Он глубоко начитан, знал античных авторов, чувствовал в Боккаччо родственного художника (порой заимствовал у него сюжетные мотивы) и, конечно, изучал Библию в переводе Лютера. Лучшее в его творчестве - остроумные, народные по духу шванки и фастнахтшпили (форма народных масленичных представлений). Искусство Ханса Сакса было широко популярно в его стране благодаря сочности, красочности, знанию народного быта, остроумию, непосредственности, слиянию правды жизни с элементами иносказаний, притч, сказочной фантастики и гротеска. Среди песен Сакса - немало духовных. Ему были близки идеи Реформации, он высоко ценил Лютера, хотя со временем и убедился в том, что в Германии, помимо религиозных столкновений, существует множество внутренних трудностей, мешающих единству страны, множество забот, связанных с жизнью трудового люда.
        Песни Сакса, для которых он сам сочинял или подбирал мелодии, создавались как раз в те годы, когда формировался протестантский хорал. Из того круга напевов, из которого черпались мелодии хорала, эти песни принадлежали к лучшим образцам. Ханс Сакс был по существу народным музыкантом. Он не стремился овладевать крупными и сложными формами многоголосия. Наиболее органичным для него было создание мелодий типично песенного склада, диатоничных, ритмически активных, порой близких танцу, легко запоминающихся, четкой строфической структуры. Одним из самых известных был у Сакса его "Серебряный напев", возникший как духовная песня на немецкие слова.
        Со временем немецкий мейстерзанг как бы растворился в песенной культуре крупных немецких городов, в их быту, в бытовом музицировании бюргерства, далее в певческих обществах. Цеховая организация изжила себя не только в данной области - наступил новый исторический период.

Смотри далее: Т. Ливанова "Ренессанс и наступление контрреформации"

Вернуться к оглавлению