Джек Уэстреп

Пёрселл

© Westrup J. A. Purcell. New York, 1962
© Л.: Музыка, 1980
© Перевод с английского А. Кочнева. Редакция перевода Н. Образцовой
© Предисловие и комментарии Л. Ковнацкой
Текст приводится без нотных примеров

Глава 13
Оды и кантаты

        Одной из обязанностей Пёрселла как придворного композитора было сочинение од, в которых отмечались различные торжества: свадьбы, дни рождения и возвращения короля в столицу. Оды, посвященные королевской семье, Пёрселл регулярно создавал с 1680 года до смерти королевы Марии в 1694 году. Все эти произведения можно условно разделить на четыре группы:
I. 5 приветственных песен в честь Карла II (1680 - 1684)
II. 3 приветственные песни в честь Якова II (1685 - 1687)
III. 6 од ко дню рождения королевы Марии (1689 - 1694)
IV. 3 оды членам королевской семьи.
        Самые ранние приветственные песни, посвященные Карлу II, по большей части однообразны и скучны. Это не может быть объяснено ни тем, что все они были написаны по заказу, ни тяжеловесностью стихов. Хороший композитор может создать свое лучшее произведение и по долгу службы, и неудачи поэтов впоследствии никогда не становились помехой для Пёрселла. Причины несовершенства этих ранних од следует искать прежде всего в том, что для их автора еще не кончился период ученичества. В струнных фантазиях 1680 года мы встречаем ясные свидетельства того, что он тщательно освоил старый, традиционный стиль. Но эти ранние опыты в меньшей мере могли способствовать выработке более блестящей манеры, необходимой для сочинения приветственных од. Только в 1683 году в оде "Прочь, дерзкий мятежник" ("Fly, bold rebellion") композитор достиг необходимой степени мастерства. И эта, и следующая его ода "От чистых радостных утех" ("For those serene and rapturous joys") поражают своей зрелостью и совершенством в сравнении с первыми тремя одами, тяжеловесными и перегруженными условностями.
        Нельзя сказать, что вокальные сочинения молодого композитора совсем не заслуживают внимания. Для исследователя творчества Пёрселла они представляют значительный интерес, касающийся, правда, только отдельных деталей техники и некоторых творческих находок. Бедность фантазии проявляется в этих сочинениях сравнительно редко. Пёрселл не часто опускается до такой банальности, как хор "Благословен твой приход" ("But your blest presence now") из оды 1680 года "Приветствие повелителю" ("Welcome, vicegerent"). Несовершенство этого хора проистекает, скорее всего, не от недостатка идей, а от сознательного стремления искушенного музыканта освоить простой и ясный стиль. Возможно, что свежесть и простота его самых известных песен и хоров явились результатом не природного дара, а тщательной работы. Иногда среди этих од попадаются небольшие арии, которые могут показаться не менее уместными в театре. Таковы маленький изящный дуэт "Когда лета разгар" ("When the summer in his glory") из оды "Приветствие повелителю" и ария тенора "Августу пленяя" ("Your Augusta he charms") из оды "Скорей, скорей струись, Изис" ("Swifter Isis, swifter flow", 1681). Но подлинно мелодичные эпизоды в этих торжественных и претенциозных сочинениях встречаются довольно редко.
        С точки зрения формы приветственные оды следует отнести к хоровым кантатам. Они предназначены для вокалистов соло и хора в сопровождении струнной группы (четыре партии) и баса-континуо (иногда вводятся также две флейты), причем вокальные эпизоды чередуются с инструментальными симфониями. Это несколько напоминает наиболее развернутые антемы с аккомпанементом струнных. Среди сольных вокальных эпизодов выделяется своей несравненной виртуозностью и изяществом соло альта "Вы прекрасную нимфу вспугнули" ("These had by their ill usage drove the beauteous nymph long since away", 1682) из оды "Пусть лето минуло, но мы не унываем" ("The summer's absence unconcerned we bear", 1682). Читатели, у которых есть клавир "Дидоны и Энея", сопоставив арию "Часто здесь она бывает" ("Oft she visits this lone mountain")* (* В переводе Ю. Димитрина: "Здесь купалась Артемида..." (Пёрселл Г. Дидона и Эней. Клавир Л., 1975, с. 11, 19, 111. – Ред.)) и приводимый ниже пример, могут убедиться, как много между ними общего.
        В одах 1680, 1681 и 1682 годов интересны также инструментальные симфонии и ритурнели, отличающиеся смелостью и уверенностью стиля и демонстрирующие полифоническое мастерство. В этих произведениях еще раз проявляется замечательный талант Пёрселла в области инструментальной композиции. Так, ритурнель после вокального соло "Оставь ненужное притворство" ("Let no sham pretences") в оде "Пусть лето минуло" буквально потрясает слушателя. Здесь традиционная техника остинантного баса приносит щедрые плоды.
        Ода "Прочь, дерзкий мятежник" более выразительна, чем предшествующие ей. Мелодическая изобретательность таких арий, как "Реки меняют русла" ("River's from their channels turned") с ее изящным понижением голоса во втором такте или соло тенора "Короли подобны солнцу" ("But Kings like the sun"), отмечены большим совершенством и смелостью воображения. Интерес к этим ариям усиливается благодаря повторению их струнными инструментами - приему, использовавшемуся еще в предыдущих сочинениях: запись их партий может помочь современному редактору в истолковании баса-континуо в ариях Пёрселла. Начальный хор оды также предвосхищает "Дидону и Энея", а характерный ритм <...>, на который ложится слово "victorious" ("победный"), невольно ассоциируется с триумфальной арией и танцем из оперы.
        Влияние модного тогда итальянского стиля наиболее определенно демонстрирует ода "От чистых радостных утех" (1684), особенно во взаимодействии оркестра и хора в эпизодах, подобных приведенному ниже примеру. Позже к этой технике прибегал Гендель. Украшенная мелизмами басовая ария "Приветливы,, как нежные цветы" ("Welcome as soft refreshing flowers"), которая следует вскоре после хоровой части, представляет незначительный интерес, однако благодаря ей мы лишний раз убеждаемся, какое преувеличенное внимание композиторы того времени уделяли вокальной орнаментике. Дарование Пёрселла гораздо ярче раскрывается в арии тенора "Желанный гость приходит к нам" ("Welcome, more welcome does he come"), сочиненной на основе остинатного баса в тональности ми минор. Эмоциональная окраска музыки благодаря каким - то необъяснимым оттенкам ассоциируется с похоронами. Скрипки несколько раз подряд повторяют грустную тему, а заключительная каденция надолго остается в памяти. За арией следует дуэт контральто и баса в сопровождении скрипок облигато, в котором интересно используется педаль на доминанте. Оставшуюся часть оды заполняют традиционные юбиляции, в которые так часто впадал Пёрселл при малейшем упоминании о трубах. Две другие оды относятся к периоду 1680-1684 годов - это "приветственная песня" к герцогу Йоркскому "Чем наградить мы можем человека" ("What, what shall be done in behalf of a man", 1682), не требующая специального разбора, и посвященная свадьбе принцессы Анны и принца Георга Датского песня "Из мрачных стран" ("From hardly climes", 1683), в которой обращает на себя внимание увертюра в пышном концертном стиле.
        Первая из трех "приветственных песен" к Якову I - "Зачем, зачем умолкли музы?" ("Why, why are all the Muses mute?", 1685) - примечательна тем, что симфония предваряется вступительным речитативом, подобно началу "Илии" Мендельсона 104. Первая часть симфонии с ее настойчивым хореическим ритмом очень характерна для того времени. Но в целом произведение разочаровывает слушателя. Музыка отличается изысканностью, и чувствуется, что композитор свободно владеет материалом, однако вдохновением отмечены совсем не все части оды. Только иногда произведение озаряется ярким светом таланта, как это можно почувствовать из фрагмента заключительного хора, интересного использованием хроматически нисходящего баса, а также форшлагами у высокого голоса и свободным контрапунктом у тенора.
        Ода "Вы, музы гармоничные" ("Ye tuneful muses", 1686), несмотря на то, что она более тяжеловесна и менее законченна, все же с определенной точки зрения представляет интерес. Вызывает улыбку наивный эпизод, в котором скрипачи терзают все четыре струны, иллюстрируя слова "Настройте ваши инструменты" ("Tune all your instruments"), а настойчивый тонико-доминантовый бас, аккомпанирующий солистам и хору в эпизоде "От грохота барабанов" ("From the rattling of drums"), приводит в недоумение. Видимо, первый эпизод воспринимался слушателями того времени как необычайно впечатляющий - ведь мы должны помнить, что тогда современные выразительные средства инструментальной музыки переживали период своего младенчества. Что до тонико-доминантового баса, то его использование может вызвать раздражение только у человека, воспитанного на гармонических нормах конца XVIII столетия. Поэтому мы вряд ли можем отрицать, что композитор успешно справился со своей задачей.
        В той же оде использована характерная народная мелодия "Эгей, наверх идем мы" ("Hey then, up go we").
        Мелодия песни разрабатывается очень изобретательно. Сначала она звучит в басовом голосе альтового соло, затем, когда вступает хор, она переходит в верхний голос и звучит у скрипки, и наконец, в инструментальном ритурнеле вновь возвращается в бас с совершенно новым контрапунктом в верхнем голосе. О том, насколько сложна полифоническая разработка у Пёрселла, можно судить по приводимому фрагменту хорового эпизода. И здесь наиболее совершенна музыка инструментальных разделов. Вызывает восхищение фугированное Allegro из начальной симфонии; спокойного величия исполнен ритурнель, следующий за тщательно разработанным соло альта, основанным на остинатном басу.
        Ода "Звучи, труба, бей, барабан" ("Sound the trumpet, beat the drum", 1687) начинается довольно помпезно. В партии альта имитируется первый из этих двух инструментов, в партии баса - второй; к солистам присоединяется хор с ритмически четкой музыкой гомофонного склада (ставшего популярным благодаря итальянским композиторам), в то время как струнные инструменты украшают целое оживленной фигурацией. Широтой и великолепием ода предвосхищает Генделя; как и следует ожидать, она написана в тональности ре мажор. Следующее далее соло тенора основано на одном из наиболее оригинальных остинатных басов Пёрселла, в котором на первой доле каждого такта помещена пауза. Ближе к концу оды звучит величественная чакона, отличающаяся внушительным объемом и некоторой тяжеловесностью. Впоследствии она была использована в "Короле Артуре" как "Первая музыка". Вполне вероятно, что чакона представляла собой танцевальный номер, поскольку она значительно превосходит по размеру обычные инструментальные симфонии. Как всегда у Пёрселла, переход к минорной тональности усиливает эмоциональную глубину звучания. Последние восемь тактов, предшествующие возвращению к первоначальному мажору, ясно отмечены печатью его яркой индивидуальности. Немало творческих сил вложено композитором и в эпизод "Его слава, подобно фимиаму, стремится к небесам" ("His fame, like incense, mounts the skies") с "запинающимися" апподжиатурами у струнных и характерными для эпохи штрихами в партии баса - высоким ми на слове "небеса", низким ре на словах "глубокая пропасть внизу" или, как в заключительном хоре "Дидоны и Энея", повторение слова "никогда". Певец, исполнявший эту виртуозную партию, явно обладал незаурядным дарованием. Поэтому самый факт участия в концерте преподобного Джона Гостлинга лучше всех похвал современников характеризует выдающиеся способности певца. Заключительный хор детально разработан, однако не производит убедительного впечатления. Бесконечное движение скользящих триолей слишком отдает ремеслом.
        В шести одах, написанных по случаю дней рождения королевы Марии в 1689 - 1694 годах, композитор продолжал совершенствовать торжественный стиль хоровых произведений с блестящим аккомпанементом. Могучее хоровое вступление оды "И вот чудесный день приходит" ("Now does the glorious day appear", 1689) отличается решительностью, обычно ассоциирующейся с хоровыми произведениями Генделя. Инструментальное письмо также впечатляет, причем подразделение струнных на пять партий (по примеру Люлли) обогащает фактуру 105. В первом разделе увертюры стиль французского вступления оставлен композитором для менее строгой, более ясной манеры, идущей от итальянской сонаты. Наряду, с этими нововведениями сохраняется уже знакомый декламационный стиль - например, в соло баса на словах "То был труд, великий и тяжелый" ("It was a work of full as great a weight"). Видимо, Пёрселл все еще не мог удержаться от искушения удовлетворить честолюбивые притязания вокалиста закругленной арией итальянского типа.
        В оде 1689 года мы находим одну из пёрселловских ре-минорных арий с остинатным басом в непрерывном ритмическом движении. Далее помещена теноровая ре-мажорная ария, построенная, подобно предыдущей, на основе остинатного баса, более удачная, чем предшествующие опыты композитора в том же роде и в той же тональности. Но в целом главным достоинством оды можно считать высокое мастерство хорового письма, в финале особенно поражающее слушателей своей пышностью.
        Несмотря на все достоинства оды "И вот чудесный день приходит", она уступает произведению, относящемуся к следующему году. Написанная в той же тональности ода "Приди, о муза" ("Arise my Muse", 1690) с еще большей выразительностью передает торжественную атмосферу праздника. Трубы, впервые используемые в королевской оде, сообщают музыке особую приподнятость. Позже инструментальное вступление из оды было включено в "Короля Артура". После ослепительной вспышки ре-мажорного вступления в параллельном миноре звучит соло альта в сопровождении остинатного баса "Смотри: сияющий правитель дня" ("See how the glitt'ring ruler of the day"). Пёрселл исходит из последней строки текста - "В торжественном танце плывут" ("Dance in a solemn ball") и придает арии характер менуэта - характер, но не форму. Ритм танца не столько ощутим для наших ушей, сколько подразумевается. Заключительная каденция отличается утонченностью.
        В оде привлекает внимание дуэт, искусно построенный на остинатном басу. В басовой теме отсутствует третья ступень лада, благодаря чему тема может трактоваться как в мажоре, так и в миноре; таким образом, перед композитором открывались богатые возможности. Нельзя не отметить яркий заключительный ритурнель с полифоническим сочетанием партий труб и гобоев.
        Наиболее драматический раздел оды - ее финал, в котором изображаются жалобы Евсебии (олицетворения англиканской церкви), оплакивающей отъезд Вильгельма III в Ирландию. Евсебии противопоставлена Слава, призывающая воина - короля следовать избранному им пути. Пёрселл прекрасно владел патетическим стилем, о чем свидетельствует соло альта "Но вижу я - Евсебия в слезах" ("But ah, I see Eusebia in tears").
        Оды, посвященные королеве Марии, написаны в период плодотворной работы Пёрселла над музыкой для театра. Нет ничего удивительного в том, что его талант, щедро раскрывшийся в сценических произведениях, не менее ярко проявился и в сфере концертной музыки. Мы позволим себе процитировать здесь несколько тактов из соло Евсебии.
        Ответ Славы звучит в ре мажоре, в энергичном ритме (6/4). Несуразность повторения слова "продолжи" ("go on") не должна мешать нам почувствовать красоту самой музыки. Опечаленная Евсебия дважды возобновляет свои сетования, но, наконец, хор присоединяется к солирующему басу, повторяющему призыв Славы, и таким образом ода завершается.
        В оду "Здравствуй, здравствуй, утро славы" ("Welcome, welcome glorious morn", 1691) также введены партии труб и гобоев, но струнная группа уменьшена до четырех партий. Начальное соло и хор основаны на до-мажорном остинатном басу, напоминающем бас заключительного хора из "Диоклетиана". В целом ода довольно традиционна и не особенно примечательна.
        В оде "Любви богиня в этот день ослепла" ("Love's goddess sure was blind this day", 1692) Пёрселл изменяет яркому парадному стилю и обращается к более задушевной манере, несомненно, навеянной стихами Чарльза Седли, которые значительно превосходят обычные литературные поделки того времени. В партитуре нет труб, и вступительная симфония по характеру примыкает к полифоническим увертюрам ранних од, хотя в ней встречаются фрагменты гомофонного склада, свидетельствующие о влиянии новых методов композиции. Ода написана в тональности соль минор, и подобный выбор тональности мог бы показаться странным для произведения, задуманного как подношение ко дню рождения королевы. Однако здесь нет ничего удивительного: Пёрселл охотно прибегал к этой тональности, передавая с ее помощью не только боль сожаления, но и чувство любви. За вступительной симфонией следует соло альта, определяющее характер всей пьесы. Оно изящно и грациозно, так же как и идущий за ним ритурнель. Знаменитое соло сопрано, в басовом голосе которого звучит народная мелодия "Холодный и сырой", едва ли привлекло бы к себе внимание исследователей, если бы не связанная с ним история (см. главу 7), - в нем слишком много от упражнений в контрапункте. Конечно, зная этот напев, трудно предположить, что из него может получиться хороший бас. Более значителен дуэт альтов "Пусть - много дней таких она увидит" ("Many such days may she behold"), отличающийся богатством фактуры. Басовая партия в нем отдаленно напоминает соль-минорную органную фугу Баха. Как и во многих других вокальных произведениях Пёрселла с подвижным басовым голосом, в дуэте кульминация приходится на заключительный ритурнель. За дуэтом следует хор, в котором можно найти истоки английской оратории. Эта музыка вполне выдерживает сравнение с лучшими творениями Генделя. Но венцом произведения оказывается заключительное возвращение к исходной минорной тональности, когда в тексте проскальзывает намек на возможную смерть королевы. Здесь в музыке слышится печальная нота, реминисценция финала "Дидоны и Энея": короткий заключительный эпизод оды можно сопоставить с последним хором оперы.
        В оде 1693 года "Отмечайте этот праздник" ("Celebrate this festival") Пёрселл вновь обращается к величественному и блестящему стилю. В ней доминирует тональность до мажор, которая открывает простор для введения виртуозной партии труб. Увертюра перенесена из оды ко дню св. Цецилии, написанной в предыдущем году; помимо транспонировки, композитор внес в нее незначительные изменения. В оде встречаются моменты, в которых праздничное настроение становится несколько нарочитым. Соло труб облигато уже утратили былую привлекательность, поскольку виртуозная игра на духовых инструментах в наши дни не вызывает такого восхищения, как в те времена. Однако в целом благодаря барочной величественности хоровых частей и гордой энергичности мелодий произведение становится блестящим примером piece d'occasion. * (* Пьеса на случай (франц.) - Перев.) Столь торжественное празднество было вполне естественным в день рождения королевы. Приход весны вызывает неистовый взрыв радости, и в конце оды трубы, гобои, скрипки и голоса певцов сливаются в одной из тех ритмичных мелодий, которые мы по праву может назвать пёрселловскими. Однако достоинства произведения не исчерпываются только этими праздничными мотивами. Спокойного величия исполнено соло меццо-сопрано "Укрась алтарь венками, увей цветами лавр" ("Crown the altar, deck the bay"), где неторопливо, но настойчиво звучит остинат - ный бас. Когда же после звонких фанфар вступает сопрано с мольбой о мире, Пёрселл демонстрирует пример тонкой декламации, в которой голос становится послушным слугой гармонии.
        Однако лучшей из всех од, посвященных королеве Марии, следует признать последнюю - "Идите, о сыны искусства" ("Come ye sons of art", 1694). В ней снова используются трубы, но уже просто как концертирующие инструменты, выступающие наравне со струнными и певцами. Величественная увертюра - из оды была использована в пьесе "Королева индейцев", о чем упоминалось выше. Сочиняя вступительную арию и хоровую часть, Пёрселл был вынужден иметь дело с жалкими стихотворными поделками, лишенными выразительности и несовершенными в метрическом отношении. Любого человека с меньшим воображением эти трудности могли обескуражить, но для Пёрселла они стали своеобразным стимулом, вдохновляющим на более напряженную работу. Посредственные слова сочетаются с зажигательными танцевальными ритмами; мелодия, как и в финале оды "Отмечая этот праздник", задумана таким образом, что может быть исполнена на натуральной трубе. Сначала ее поочередно проводят скрипки и гобои, затем она переходит к солирующему альту. Великолепен момент, когда вступают все голоса и инструменты, причем мелодия звучит у альта соло, а сопрано хора ведут верхний голос. В числе самых привлекательных эпизодов оды следует упомянуть живой богато орнаментированный дуэт "Звучи, труба" ("Sound the trumpet"), в котором партия первого альта поднимается до ми второй октавы, соло сопрано "Пригласите добродетели" ("Bid the virtues") с развитой партией гобоя облигато и соло баса "Эти священные чары" ("These are the sacred charms") - виртуозную арию в модном итальянском духе, с постоянно повторяющимся басом. Приводимые последние шесть тактов арии помогут читателю составить о ней представление. Ода заканчивается громогласным славлением; с потрясающей энергичностью звучит характерная фанфарная мелодия. Когда же простая и решительная мелодия повторяется в последний раз, кажется, что поет весь мир.
        Остается назвать еще одну королевскую оду - "Кто от веселья может удержаться?" ("Who can from joy refrain?"), написанную ко дню рождения шестилетнего герцога Глостерского - в 1695 году. Ее отличает высокое техническое мастерство, но все же здесь ощущается недостаток творческой фантазии - повторение знакомых приемов не оживляется свежими идеями. Наибольший интерес представляет пространная чакона в конце произведения.
        Среди од, сочиненных по другим поводам, выделяются четыре, посвященные дню св. Цецилии. Самые ранние из них, датированные 1683 годом, - "К усладе сердца снизойди" ("Welcome to all pleasures that delight") и "Laudate Ceciliam" * (* "Славься, Цецилия" (лат.) - Перев.) на латинский текст. Ода "К усладе сердца снизойди" - одно из лучших ранних произведений Пёрселла. Видимо, большая ответственность, которую чувствовал Пёрселл, представляя свое произведение на суд членов Музыкального общества, потребовала от него полной отдачи творческих сил. Увертюра, хотя и небольшая, отличается подлинным изяществом. Соло альта "Здесь хвалят божества" ("Here the Deities approve") на основе остинатного баса позже было издано как пьеса для клавесина во втором томе сборника "Служанка музыки" (1689). Заключительный хор оды написан в необычной для того времени тональности ми мажор. Любопытно, что инструменты и голоса солистов заканчивают пьесу не одновременно, а умолкают один за другим: в самом конце продолжают петь только басы, повторяющие слово "Цецилия".
        Ода "Пусть пенье раздается" ("Raise, raise the voice") также посвящена дню св. Цецилии (дата написания точно не установлена). На ее основе возникла еще одна пьеса сборника "Служанка музыки" - небольшой ре-минорный менуэт. Эта ода в целом - довольно живое произведение, а в арии на основе остинатного баса "Смотри - послушна гибкая струна" ("Mark, mark how readily the pliant string") привлекают внимание любопытные гармонические эксперименты, однако музыка не отличается большой оригинальностью. Судя по особенностям стиля, сочинение можно отнести приблизительно к 1685 году.
        Ода "Привет тебе, прекрасная Цецилия" ("Hail, bright Cecilia", 1692) написана в совершенно иной манере. Она задумана как торжественный гимн в честь музыки и всех музыкальных инструментов, и хотя в произведении не всегда воплощение достигает высоты замысла, само стремление к благородной цели вызывает восхищение. В оде мы находим один из самых величественных, изобретательных и вдохновенных хоров Пёрселла - "Душа мира" ("Soul of the world"). Слушая эту благородную музыку, кажется, что вся природа наполняется ликованием. Ода начинается мощным оркестровым вступлением, в котором слышны как бы вздохи и стоны человеческих существ, раздающиеся на фоне органного пункта, а диссонанс между мельчайшими частицами природы изображен неожиданным вторжением уменьшенных септим и tremolando у струнных. Далее начинается великолепная хоровая фуга, в которой Пёрселл предстает как конгениальный предшественник Генделя.
        Далее на протяжении нескольких тактов голоса и инструменты как бы соревнуются друг с другом, после чего восстанавливается начальная, полифоническая фактура. Этот раздел завершается величественным заключением на доминантовом органном пункте. Несмотря на свою краткость, хор демонстрирует совершенство мастерства и богатство фантазии композитора В финале Пёрселл, без сомнения, хотел добиться еще большей выразительности, однако эта часть сильно проигрывает из-за использования в ней традиционных юбиляций - оркестровых фанфар. Но в финале есть великолепный момент, когда тема фугато, напоминающая известную хоральную мелодию звучит в басу в тяжеловесном увеличении, с противосложением в верхнем голосе.
        Оркестровое письмо нередко отличается сложностью Вторая часть увертюры - фугированная канцона, позднее использованная в оде, посвященной королеве Марии (1693) - восхитительный пример инструментальной полифонии. В третьей части (Adagio) впечатляет яркая антифонная перекличка струнных и гобоев. К этому приему Пёрселл обратился в дуэте "Слушай, каждое дерево" ("Hark, each tree"), противопоставляя скрипкам и низким струнным три флейты - рекордера (две дискантовые и одну басовую), причем весь дуэт построен на основе остинатного баса. Смысл такого контрастного чередования инструментов постигается не сразу; дуэт уже давно звучит к тому моменту, когда становится ясно, что объяснение этому приему должно быть найдено в тексте, прославляющем создание соперничающих музыкальных инструментов Пока солист - бас усердно воспроизводит скачки, изображая "веселую скрипку", сопрано в более сдержанных и возвышенных тонах восхваляет достоинства флейты. Поэт воспевает "братство слушающих музыку", и два голоса сливаются в прихотливых колоратурах. Своеобразна инструментовка во вступительном хоре - высокие голоса полухора сопровождаются только гобоями а скрипки вступают, когда начинает звучать полный состав хора. Менее интересным представляется живописный эпизод "Дудка и вся гармония войны" ("The fife and all harmony of war"), где вполне традиционно трубам и литаврам поручается основная роль в аккомпанементе. Среди сольных вокальных номеров выделяется басовая ария da capo "Чудесная машина" ( Wondrous machine"), созданная на основе остинатного баса. В ней гобои убедительно комментируют партию солиста в которой выражается восторг перед непревзойденной величественностью органа. Соло альта "Природы голос" ("Tis Nature's voice"), написанное в декламационном стиле, заслуживает особого упоминания, поскольку именно его композитор пел сам на первом исполнении оды. Современники Пёрселла были поражены главным образом "невероятными фиоритурами", вкрапленными в партию голоса. В наше время демонстрация вокальной техники пользуется меньшим вниманием, и слушателя привлекает больше внутренний трагизм музыки, ее печальные интонации.
        Восхитительна также педаль в среднем голосе на словах "чарует вмиг" ("at once it charms"), которая призвана передать волшебную силу пленительного голоса природы.
        Остается коснуться еще трех од, посвященных различным событиям. Величественная ода "Небесная музыка" ("Celestial music") была написана по заказу частной школы, где она и была исполнена в 1689 году. Ее увертюра заимствована из коронационного антема "Мне сердце диктует" ("My heart is in diting"). Ода, известная под названием "Йоркширской праздничной песни" ("The Yorkshire'feast song"), была создана в следующем году. Произведение отличается большой пышностью и церемониальной эффектностью (трубы, торжествующие в ре-мажоре, и т. п.), но в целом оно тяжеловесно и довольно банально. Возможно, интерес Пёрселла к йоркширским джентльменам был недостаточным, чтобы пробудить его вдохновение. Нас подкупает нежная безмятежность соло тенора "Когда сиятельная королева ночи" ("So when the glitt'ring queen of night"), однако двухтактный остинатный бас, на котором она построена, недостаточно богат возможностями; раздражает постоянное возвращение к тонике. Мало примечательна и ода "Привет тебе, отец великий" ("Great parent, hail"), сочиненная в 1694 году для Тринити - колледжа в Дублине. В ней выделяются впечатляющая полифония увертюры и выразительное соло баса, но все это не может скрасить страниц, полных сухости и помпезности. Фрагмент басовой арии с сопровождением струнных, в котором чувствуется генделевское величие, поможет нам познакомиться с лучшими моментами оды.
        В наследии Пёрселла мы находим большое количество камерных кантат для двух, трех или четырех голосов с аккомпанементом баса-континуо и облигатных инструментов. Это изящные образцы его искусства, и их слова (в нескольких случаях принадлежащие Каули), обладают утонченностью, порой отсутствующей в более крупных произведениях композитора. Конец кантаты "Когда бы я богатства пожелал" ("If ever I more riches did desire") представляет собой пример его исключительной способности изображать средствами музыки томительное меланхолическое раздумье.
        В этих кантатах встречаются восхитительно написанные партии флейт и скрипок. В увертюре к кантате "Как мил мне этот луг в цветах" ("How pleasant is this flowery plain") композитор вводит смелые синкопы у флейт и баса-континуо.
        В кантате "Когда бы я богатства пожелал" есть занятная деталь. Исполняющееся по желанию певца нижнее ре в басовой партии автор специально пометил указанием "Гостлинг". Нам уже немало приходилось слышать об успехах преподобного джентльмена и его великолепном басе-профундо. Свидетельство автографа опровергает все нелепые домыслы скептиков об этом певце.

104 "Илия" - одна из трех и самая значительная оратория Мендельсона (ор. 70), в которой воплотились героические черты стиля композитора. Это произведение специально предназначалось для исполнения в Бирмингеме, где и прозвучало в 1846 г. с триумфальным успехом. вернуться к тексту
105 Пятая самостоятельная струнная партия - партия контрабасов. Старинный трехструнный настроенный по квинтам контрабас не обладал достаточной силой звука, и его партия не записывалась на отдельной строчке. В XVIII в. в Италии и Германии появился усовершенствованный четырехструнный и настроенный по квартам контрабас. Всего три таких инструмента появились в Версале в Королевском оркестре. Тогда же этот инструмент проник в оркестр парижской "Гранд-Опера" и использовался в особо пышных спектаклях. По всей вероятности, для такого рода контрабаса композитор выписывал партию на отдельной от виолончели строчке. вернуться к тексту